Бринд Амор кивнул и выпрямился на троне. Спор был уже не новым, если иметь в виду период времени после образования нового эриадорского королевства. Гринспэрроу прислал к Мальпьюсантовой стене преторианскую гвардию, чтобы она охраняла границу со стороны Эйвона, и с первого же дня начались жестокие словесные распри между циклопами и эриадорской стражей, находившейся по северную сторону стены.
— Не цивилизованно, — небрежно повторил Бринд Амор. — Да-да, Жюльен, возможно, это удачное слово для нас, эриадорцев.
Щеголь, посол Эйвона в Кэр Макдональде, закинул голову и принял высокомерную позу.
— И если вы еще когда-либо назовете моих людей свиньями, — закончил Бринд Амор, — я докажу и подтвержу подобную точку зрения, прислав вашу голову обратно в Карлайл в почтовой посылке.
Раскрашенное лицо вытянулось, но Бринд Амор, увидев, что в тронный зал входят его друзья, вряд ли заметил это.
— Лютиен Бедвир и Оливер де Берроуз, — сказал король. — Позвольте представить вам нашего достопочтенного посла из Карлайла, барона Гая де Жюльена.
Друзья подошли ближе. Оливер поспешно направился к послу.
— Де Жюльен? — переспросил хафлинг. — Вы гасконец?
— С материнской стороны, — ответил щеголь.
Оливер подозрительно оглядывал его, не поверив ни одному слову. Среди эйвонских дворян было принято менять имена, чтобы они звучали больше по-гасконски, такое происхождение сейчас было самым модным. Для истинного гасконца, каким и являлся Оливер, такое подражание вовсе не казалось уместным.
— Понятно, — протянул Оливер. — Значит, ваш отец был насильником-циклопом.
— Оливер! — воскликнул Лютиен.
— Как вы смеете! — завопил де Жюльен.
— Истинный гасконец вызвал бы меня на дуэль, — заметил Оливер, положив руку на рапиру, но Лютиен схватил его за плечи, мягко оторвал от земли и оттащил в сторону.
— Я требую, чтобы этот коротышка был наказан, — обратился де Жюльен к Бринд Амору, который с трудом удерживался от смеха.
— Острием своей рапиры я напишу мое весьма длинное имя на твоей толстой эйвонской груди! — закричал Оливер.
— Он пострадал на войне, — прошептал Бринд Амор де Жюльену.
— Липовый гасконец! — вопил Оливер. — Если ты хочешь выглядеть воистину великим, почему бы тебе не упасть на колени и не притвориться хафлингом?
— Я бы сбил его с ног одним ударом, — заявил де Жюльен.
— Конечно, — ответил король. — Но будьте милосердны. Оливер лично убил около сотни циклопов в одном бою и, боюсь, все еще переживает это.
Де Жюльен кивнул, а затем, когда смысл последней фразы полностью дошел до него, стал еще бледнее, чем размазанные по его лицу белила.
— Тогда я пощажу его, — быстро сказал он.
— Я полагаю, что ваше дело завершено? — спросил Бринд Амор.
Эйвонский посол коротко поклонился, повернулся на каблуках и вылетел из комнаты.
— Жюль! — крикнул Оливер ему вслед. — Эй, Жюль!
— Ты действительно не мог без этого обойтись? — спросил Бринд Амор, когда Оливер и Лютиен подошли и снова остановились перед ним.
Оливер задумчиво склонил голову набок.
— Нет, — не сразу ответил он. — Но это было забавно. Кроме того, я сразу понял, что вы хотели, чтобы дурень убрался восвояси.
— Для этого его достаточно было просто отправить прочь, — сухо заметил Бринд Амор.
— Барон Гай де Жюльен, — фыркнул Лютиен, недоверчиво качая головой. Лютиен навидался напыщенной эйвонской аристократии, и его не забавляли такие претенциозные дураки. В первую очередь он вспомнил женщину из Дун Варны, из-за которой он в свое время оказался на большой дороге, супругу еще одного барона-самозванца — она очень походила на де Жюльена, выглядела такой же раскрашенной и надушенной. Она называла себя Авонезой, хотя на самом деле мать дала ей имя Авон. Встреча с послом Эйвона вновь подтвердила, что Лютиен правильно поступил, уступив трон Бринд Амору. После войны легендарный герой, носивший имя Алая Тень, мог бы справедливо претендовать на трон, и многие призывали его сделать это. Но Лютиен уступил трон Бринд Амору для блага Эриадора и, как напомнили ему сейчас вид и запах де Жюльена, для блага самого Лютиена.
— Мне следовало ударить его по надутой груди, — вновь пробормотал Оливер.
— И к чему бы это привело? — спросил Бринд Амор. — Этот, по крайней мере, безвреден. Слишком глуп, чтобы шпионить.
— Возможно, это только видимость, — предупредил Лютиен.
— Я скармливал ему информацию с тех пор, как он прибыл, — объяснил Бринд Амор молодому человеку. — Или правильнее сказать, я скармливал ему дезинформацию. Де Жюльен уже сообщил Гринспэрроу, что почти весь наш флот вовлечен в войну с хьюготами и что более двадцати эриадорских галеонов потоплены.
— Дипломатия, — сказал Лютиен с видимым отвращением.
— Правительственная политика, тьфу! — поддержал его Оливер.
— Обратимся к другим делам, — сказал Бринд Амор, откашлявшись. — Вы молодцы, я вновь поздравляю вас и выражаю благодарность от имени всего Эриадора.
Лютиен и Оливер посмотрели друг на друга с любопытством, сразу не сообразив, что за перемена произошла с Бринд Амором. Затем их лица просветлели — друзья все поняли.
— Герцог Ресмор, — сказал Лютиен.
— Этот наш волшебник признал правду, — добавил Оливер.
— Полностью, — подтвердил Бринд Амор. Затем король дважды хлопнул в ладоши, и старик, одетый в коричневое, вышел из-за гобелена.
— Примите вновь мои приветствия, Лютиен Бедвир и Оливер де Берроуз, — сказал он.
— Примите и вы наши приветствия! — ответил молодой человек. Проктор Биллевин из Гайби! Одного присутствия этого человека было Лютиену достаточно, чтобы понять: договор с хьюготами подписан.
Бринд Амор встал с трона.
— Пойдемте, — поманил он остальных. — Я уже говорил с Этаном и Кэтрин, а затем отослал весть в Дорсальское море. Король Асмунд, должно быть, к этому времени уже прибыл в Чамберс, так что я открою проход, чтобы они с Этаном могли присоединиться к нам.
«И Кэтрин», — мысленно молил Лютиен, ведь он так соскучился по своей возлюбленной!
Это стало серьезным испытанием, почти подвигом для подозрительного короля Асмунда. Ему пришлось пройти сквозь магический туннель, который Бринд Амор создал между Собором Кэр Макдональда и отдаленным городом Чамберсом. Даже после того, как Кэтрин и брат Джеймесис прошли сквозь него, даже после того, как король хьюготов дал свое согласие, Этану пришлось практически тащить беднягу сквозь вихрь синих огней.
Проход был бодрящим и очень эффектным, каждый шаг в туннеле означал ровно милю в реальном пространстве. Чамберс находился в добрых трехстах милях от Кэр Макдональда, но с помощью заколдованного прохода, сотворенного Бринд Амором, шесть человек (включая двух сильных стражников-хьюготов, старых знакомых, Реньера и Торина Рогара) вошли в Собор через считанные минуты.
