Молодой Бедвир понял, что пора начинать атаку. Он выхватил из ножен «Ослепительный» и высоко поднял его над своей головой. В ответ в воздух взлетели более пятидесяти мечей.
Пролетело несколько долгих мгновений, и казалось, сам воздух дрожит от напряжения.
Лютиен взмахнул мечом, и они ринулись вниз с холма.
Циклопы взревели в ответ, и грохот копыт бегущих лошадей слился с топотом вепреконей.
Эльфийские мечи и «Ослепительный» неожиданно опустились, умелые эриадорские всадники молниеносно вложили их в ножны. Оружие ближнего боя было в данном случае не чем иным, как ловушкой, чтобы раззадорить диких циклопов, поскольку эриадорцы не собирались биться с ними врукопашную. По команде Лютиена вверх взлетели луки.
Глаз циклопа и так представлял собой нечто огромное и выпуклое, а глаза преторианских гвардейцев еще и расширились, когда они осознали, что попались на уловку и теперь окажутся под сильным обстрелом гораздо раньше, чем поравняются с врагом.
В течение последующих нескольких секунд Лютиен Бедвир чувствовал себя просто новичком среди опытных воинов. Он вскинул лук и выпустил стрелу, которая прошла в непосредственной близости от цели, но все же мимо. Хотя юноша считался прекрасным наездником и замечательным лучником, к тому времени, как он был готов выпустить вторую стрелу, большинство эльфов, скакавших рядом с ним, уже выпустили по три стрелы, а то и по четыре.
И большая часть попала в цель.
Хаос воцарился в рядах циклопов, когда вепрекони стали спотыкаться и падать или в ужасе попятились. Жалящие стрелы попадали и в животных, и в их седоков, ломая строй наступления циклопов. Некоторые одноглазые продолжали двигаться вперед, другие повернули и обратились в бегство.
А затем новая волна шума и топота коней прокатилась через поле, когда вторая половина эриадорских всадников вылетела с севера, стреляя из луков в пеших циклопов.
Лютиен вновь выхватил «Ослепительный», приближаясь к первому ряду циклопов. Он направил Ривердансера к одному из вражеских командиров, но стрела опередила его, свалив одноглазого. Лютиен легко изменил направление, проскочив мимо оставшегося без седока вепреконя, и направился к другому циклопу. Одноглазый повернулся в седле, пытаясь выхватить меч и отбить удар, но юноша отвел «Ослепительный» в сторону и, пролетая мимо, ударил врага по почкам.
Со стоном циклоп рухнул вперед, тяжело ударившись о мускулистую шею вепреконя.
Лютиен заметил еще одну цель и бросился к ней; его алый плащ, развеваясь на ветру, летел за ним. Циклоп, как и большинство его товарищей, не захотел вступить в схватку и обратился в бегство.
Лютиен пустил Ривердансера в галоп и помчался вдогонку. Спустя несколько мгновений он опустил меч на толстый затылок одноглазого. Затем пришлось поспешно отскочить в сторону, чтобы не столкнуться с вепреконем, хозяин которого соскользнул на землю.
Многие из пеших циклопов бросились бежать, но другие выстроились квадратом, закрывшись со всех сторон тяжелыми щитами и выставив длинные пики, готовые проткнуть любого всадника, который рискнет приблизиться к ним. Этот квадрат решительным маршем отправился прямо туда, откуда они появились, к Пипери.
Эриадорцы продолжали атаковать одноглазых, особенно заинтересованные в уничтожении каждого всадника, который отбился от основной группы, но когда эльфы-разведчики, наблюдавшие за дорогами дальше к востоку, сообщили, что на помощь первому отряду из Пипери идет подкрепление, Лютиен понял, что нужно остановиться и дождаться подхода основных сил.
Он окинул поле удовлетворенным взором, отправляясь со своими всадниками на запад. Погибла пара лошадей, три всадника были ранены, но лишь один из них — серьезно. Циклопы же так легко не отделались. Более десятка вепреконей лежали мертвые или умирающие на траве, и еще двадцать бродили без всадников. Меньше четверти из сорока циклопов-кавалеристов смогли уйти, почти половина лежали на поле мертвые, рядом с несколькими пехотинцами.
А самое главное, отряд Лютиена еще раз встретился с врагом на чужой территории и обратил его в бегство. Теперь Лютиен снова был готов выполнять свою разведывательную задачу, но у него не оставалось сомнений, что армия Эриадора с легкостью проделает этот путь. Дорога до Пипери, во всяком случае, будет несложной.
В маленькой церкви Пипери брат Соломон Кейз опустился на колени, склонил голову и сложил руки, погрузившись в молитву. Сильно отличаясь от огромных соборов крупных городов Эйвонси, церковь имела всего два помещения: небольшой зал для молитвенных собраний и келью самого Соломона Кейза. Квадратное каменное строение не могло похвастаться пышным убранством: церковные скамьи были на самом деле простыми деревянными лавками, алтарь представлял собой стол, пожертвованный церкви после смерти одной из наиболее состоятельных вдов Пипери. Однако для многих в крошечном городишке церковь служила таким же источником гордости, какими были великолепные соборы для жителей Принстауна и Карлайла. Несмотря на то что циклопы — сборщики налогов для Гринспэрроу, включая одного особенно отвратительного по имени Аллаберксис, использовали церковь для сбора налогов, Соломон Кейз изо всех сил старался сохранить святость этого места.
Он надеялся, он молился, что теперь его усилия будут вознаграждены, что вторгшаяся армия, которая, если верить слухам, приближалась с невероятной скоростью, пощадит набожных людей из его небольшой паствы. Кейзу было всего двадцать пять лет. Практически всю свою жизнь он прожил при царствовании короля Гринспэрроу и, следовательно, как и большинство жителей Пипери, никогда раньше не встречался с эриадорцами. Они слышали истории о диких жителях севера, о том, как эриадорцы едят детей в покоренных деревнях прямо на глазах их родителей. Кейз также слышал рассказы о злобных гномах — головорезах, как их звали в Эйвоне, хотя, по слухам, они не резали голов, но имели склонность давить своими башмачищами головы мертвых и раненых врагов. И он слышал об эльфах, рожденных от фей, «дьявольской икре», которые маскируют свои рога под уши и бегают голыми при свете звезд, вознося нечестивые дары дьявольским силам.
А еще Кейз слыхал шепот об Алой Тени, и эти рассказы, более чем какие-нибудь другие, заставляли жителей городка дрожать от страха. Алая Тень — ночной убийца, приходивший безмолвно, как сама Смерть.
У Соломона Кейза хватало ума понять, что большинство слухов, которые распространялись о злейших врагах его королем, были, скорее всего, враньем или как минимум сильным преувеличением. Однако повсюду говорили, что около десяти тысяч этих страшных врагов приближаются к Пипери, а все ополчение городка, включая немногих представителей преторианской гвардии, спустившихся с гор, составляло не более трех сотен. Так что из каких чудовищ ни состояла бы вражеская армия, Пипери все равно нечем было обороняться от ужасного вторжения.
Размышления Кейза были грубо прерваны, так как дверь церкви распахнулась и группа одноглазых ворвалась внутрь. Священник сразу понял, что это преторианская гвардия, а не регулярное ополчение Пипери.
