К 11.00 это сообщение было доставлено ответственным лицам, однако перевод гласил: «отношения между Японией и Англией не находятся в соответствии с ожиданиями»
[725]. По какой причине упоминание о США, которое четко читалось в японском оригинале, не было переведено, так до сих пор и не установлено.
Из вышесказанного видно, что военная и военно-морская разведки, ФБР и Федеральная комиссия связи имели достаточно информации для того, чтобы прийти к выводу о грозящей США опасности. Сложно предположить, что все эти факты миновали президента или скрывались от него: во-первых, это было невозможно из-за ожесточенной конкуренции спецслужб, каждая из которых поставляла Рузвельту информацию по своим каналам (так, разведка ВМС — через военно-морского адъютанта президента
[726]), во-вторых, сложно предположить, что высокопоставленные военные могли скрывать от президента информацию такой значимости. Конечно, в данном контексте интересна характеристика, данная американским историком С. Моррисоном вице-адмиралу Тернеру, контролировавшему в тот момент всю морскую разведку, который был совершенно уверен в том, что Япония нападет на Россию. Он запретил офицерам делать переводы перехваченных японских депеш, а начальнику разведки запретил анализировать поступающие по каналам «Магии» документы, настояв, что это исключительно его прерогатива
[727]. С американским исследователем полностью соглашается и Н.Н. Яковлев, считая, что «...правительство... само ...недалеко ушло от начальника оперативного управления штаба флота»
[728] и лелеяло мечту о войне на Дальнем Востоке СССР. Однако данная точка зрения кажется автору крайне предвзятой, не раскрывающей истинных намерений американской администрации и ее мотивировку. Кроме того, отдел Дж-2 в месяцы, предшествовавшие Пёрл-Харбору, неоднократно в своих представлениях начальнику штаба указывал, что атака на Пёрл-Харбор является «одним из возможных действий против нас»
[729]. В целом американские военные вообще не сомневались в том, что «война между США и Японией неизбежна»
[730].
Таким образом, даже отбрасывая известия о вербовке ФБР ряда японских разведчиков на Оаху, так как источниками данной информации являются лишь воспоминания участников событий, и они не подтверждаются документально, можно сделать вывод о том, что американские спецслужбы накануне японской бомбардировки Пёрл-Хрбора имели более чем достаточно информации, раскрывающей агрессивные намерения Японии в отношении США. Причины провала «разведывательного сообщества» скорее всего стоит искать именно в системе управления разведкой и анализа поступающей информации. Фактически эти две важнейших составляющих в Вашингтоне отсутствовали.
ЧАСТЬ IV
ДЕНЬ ПОЗОРА
Странные метаморфозы
Основной опорной базой США в Тихом океане являлись Гавайские острова, точнее о. Оаху, и расположенная на нем военно-морская база Пёрл-Харбор. Здесь располагались Гавайский армейский округ, Четырнадцатый военно-морской округ, кроме того, Пёрл-Харбор в случае начала войны должен был стать основной базой ВМС США. Кроме Оаху существовал Филиппинский армейский военный округ и Азиатский флот, базировавшийся также на Филиппинских островах.
Ухудшение отношений с Японией, наблюдавшееся в течение всех тридцатых годов, вынуждало американскую администрацию пристально следить за обороноспособностью Гавайев. Тем не менее США смогли приступить к усилению военной мощи гарнизона лишь в 1935 г., после того как Япония вышла из договоров по ограничению морских вооружений, и они потеряли свою значимость де-факто. В период с 1935 по 1938 г. на военно-морскую базу Пёрл-Харбор было ассигновано 75 млн. долл., а ее гарнизон увеличился с 14 821 человека до 21 289 солдат и офицеров
[731].
В сентябре 1935 г. командующий Гавайским военным округом генерал Г. Друм сообщал в Вашингтон, что он не удовлетворен состоянием обороны острова ни существующим, ни заложенным в «оранжевые» планы. Он настоятельно требовал разместить гарнизоны на соседних с Оаху островах, так как их может захватить противник и перерезать коммуникации. Тем не менее он отмечал, что лишь присутствие флота, «готового действовать в Тихом океане», оградит Оаху от «серьезной угрозы». В то же время он не сомневался, что в случае начала войны Япония предпримет неожиданную массированную атаку на Гавайи, используя все свои возможности
[732].
Но мнение Друма продержалось недолго, в сентябре 1939 г. его преемник, генерал-майор Ч. Герон, считал, что Оаху является неприступной крепостью. Если, конечно, противник попытается высадить десант и захватить остров с моря. В то же время штаб Герона высказывал серьезные опасения по поводу воздушного налета на Пёрл-Харбор. И генерал был солидарен со своими офицерами. Анализируя состояние ВВС Японии, было установлено, что японские бомбардировщики наземного базирования не представляют угрозы для о. Оаху, т.к. ближайшие аэродромы расположены в 2100 милях, что превышает предельный радиус действия. Однако опасность налета самолетов корабельного базирования в августе 1939 г. считалась более чем реальной, на тот момент Япония обладала 6 авианосцами, а два находились в постройке. Условия на Оаху способствовали неожиданному воздушному рейду, т.к. над островом, за редким исключением, была низкая облачность, скрывавшая приближающиеся самолеты. Дальняя авиационная разведка практически отсутствовала. Кроме того, японские авианосцы могли нести 379 самолетов против 350 американских (включая авиацию ВМС) летательных аппаратов, расположенных на острове. Учитывая учения, проведенные в 1932 г., когда адмиралу Ярнеллу хватило всего 152 самолета, чтобы «зачистить» остров, реальность японской воздушной угрозы для многих была очевидна. Уязвимость главной базы американских ВМС на Тихом океане была столь велика и очевидна, что ее можно было сравнить разве что со смелым фруктом.
В июле 1939 г. штаб ВВС США предложил увеличить авиацию Гавайского военного округа с 124 до 256 самолетов. Более того, на острове предлагалось разместить 100 стратегических бомбардировщиков, которые должны были использоваться для нужд патрулирования, а в случае обнаружения противника как ударная группа, способная уничтожить врага в радиусе 1000 миль от Оаху.
