Постоянно совершенствуя бомбардировочный парк стратегического авиационного командования, Пентагон тем не менее не забывал и о ракетном оружии. В 1945 году в США из разгромленной Германии доставили немецкие ракеты, агрегаты, различное оборудование, а главное, конструкторов во главе с Вернером фон Брауном. Именно немцы составили ядро разработчиков нового поколения управляемого ракетного оружия на территории США.
В 1954 году началась разработка первой жидкотопливной межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас», через год — ракеты «Титан». Не дожидаясь принятия на вооружение этих ракет, Пентагон выдал компании «Боинг» заказ на разработку ракеты второго поколения — «Минитмен-1». В отличие от первых двух, ее двигатель работал на твердом топливе.
Военно-морские силы США в тот же период вели разработку собственной твердотопливной баллистической ракеты «Поларис», предназначенной для вооружения атомных подводных лодок.
Американская МБР «Атлас».
Успешное испытание ракеты Р-7 в Советском Союзе, запуск первого искусственного спутника Земли, послужили мощным ускорителем научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в области ракетостроения. Параллельно в Америке заговорили об увеличивающемся на глазах «ракетном отставании» от СССР. Особенно рьяно этот тезис использовал кандидат в президенты, сенатор Джон Кеннеди, обвинявший республиканцев в том, что благодаря их близорукой политике в военно-технической области, США стали вторыми в космосе, вторыми в ракетах, а «надвигающееся ракетное отставание будет игрой с нашим выживанием».
Кеннеди обещал избирателям форсировать все имеющиеся программы создания баллистических ракет, дабы вернуть Америке утерянные военно-стратегические позиции, что во многом и позволило ему стать в конечном итоге президентом США.
МБР «Минитмен» в ШПУ.
МБР «Титан-1» на старте.
Долгое время советская пропаганда обвиняла американцев в искусственном раздувании проблемы «ракетного отставания», доказывала миролюбие советской внешней политики, американский приоритет в разработке стратегических наступательных вооружений. Создание МБР в СССР десятилетиями преподносили как вынужденный ответ на агрессивную политику вероятного противника, однако при этом старались не вспоминать многие высказывания советского лидера того времени — Хрущева.
Никита Сергеевич частенько сначала говорил, а только потом думал о том, что сказал. Любил он и блефовать, выдавая желаемое за действительное. Поэтому, выступая 14 января 1960 года на сессии Верховного Совета СССР, Хрущев заявил:
«Каждый трезвомыслящий человек хорошо понимает, что атомное и водородное оружие представляет наибольшую угрозу тем странам, которые имеют наибольшую плотность населения. Конечно, в случае возникновения новой мировой войны пострадают так или иначе все страны.
Мы тоже перенесем большие беды, у нас будет много жертв, но мы выживем, наша территория огромна и население менее сосредоточено в крупных промышленных центрах, чем во многих других странах. Несравненно больше пострадает Запад. Если агрессоры развяжут новую войну, то она будет не только их последней войной, но и гибелью капитализма, так как народы ясно поймут, что капитализм является источником, порождающим войны, и дальше не будут терпеть этот строй, несущий страдание и бедствия человечеству».
БРПЛ «Посейдон».
Особый интерес представляет следующий пассаж из речи Хрущева, который так любили цитировать на Западе:
«Если все это учесть, то советские люди могут чувствовать себя спокойно и уверенно: современное вооружение Советской Армии вполне обеспечивает неприступность нашей страны. Конечно, неприступность — понятие довольно условное. Ведь нельзя забывать о том, что наши противники, — а некоторые государства, не скрывая своих военно-политических целей, сами называют себя нашими противниками, — не будут стоять на месте. Если эти государства сейчас не имеют такого количества ракет, как мы, да и ракеты у них менее совершенные, то они имеют возможность наверстать временное отставание, усовершенствовать свою ракетную технику и, может быть, рано или поздно сравняются с нами».
Как видим, советский руководитель сам лил воду на мельницу западной пропаганды, официально подтверждая американское отставание в количестве и качестве межконтинентальных баллистических ракет, а заодно вселяя в советский народ чувство законной гордости за свои могучие вооруженные силы.
И только ограниченный круг высшего руководства СССР знал горькую правду — в 1960 году в составе РВСН имелось всего две стартовые позиции ракет Р-7, боевое использование которых было делом весьма непростым. В то же время американцы располагали дюжиной межконтинентальных ракет «Атлас», способных доставить к цели боеголовку мощностью три мегатонны, с довольно высокой для того времени точностью — круговое вероятное отклонение составляло три километра.
Став президентом, Джон Кеннеди в своем первом же послании заявил:
«Нам нужны неуязвимые ракетные силы, достаточно мощные, чтобы удерживать любого агрессора даже от угрозы напасть на нас, ибо он будет знать, что неспособен уничтожить такое количество наших сил, чтобы предотвратить свое собственное уничтожение».
Иначе говоря, американская ракетная группировка должна была иметь возможность уцелеть даже после внезапной ядерной атаки противника, нанеся ему неприемлемый ответный ущерб.
Для решения этой задачи требовалось значительное количество постоянно готовых к пуску, имеющих высокую точность попадания, межконтинентальных баллистических ракет. Поэтому планы строительства ракет наземного и морского базирования «янки» вскоре решительно пересмотрели в сторону их значительно увеличения. Так, уже в 1961 году предусматривалось поставить на боевое дежурство 600 (!) твердотопливных МБР «Минитмен-1» и построить десять подводных ракетоносцев системы «Пола-рис». Через два года речь уже шла о развертывании до 1200 «Минитменов» (параллельно с завершением программы строительства 126 жидкостных МБР «Атлас» и 108 «Титан») и 35 атомных подводных лодок с ракетами «Поларис».
Наращивание группировки МБР и БРПЛ подтолкнуло американское руководство к пересмотру прежних стратегических концепций. Министр обороны США Роберт Макнамара в 1964 году заявил:
«Всесторонние исследования… показали, что стратегические силы сверх того количества, которое нужно только для уничтожения советских городов, существенно снизят ущерб Соединенных Штатов и Западной Европы. Если стратегические силы возмездия только против городов были бы, по нашему суждению, совершенно недостаточными, силы первого удара, как я определил их ранее, исходя из наших оценок советских ядерных сил в период с 1967 по 1969 финансовый год, — просто недостижимы. Таким образом, стратегия ограничения ущерба кажется нам наиболее практичным и эффективным курсом. Эта стратегия требует значительно больших сил, чем нужно для стратегии ответных ударов по городам».
