После сражения у Лаппо 1.VI. 1808 г. Раевский вынужден был отступить к Алаве. Кульнев прикрывал отступление, борясь с еще большими трудностями, чем при отходе от Гамле-Карлеби, ибо народная война была в полном разгаре. Подвергаясь нападениям днем и ночью, войска Раевского, оберегаемые Кульневым, не имели хлеба; солдаты рыли землю, искали картошку и, не находя ее, питались корнями. Не унывал Кульнев и бодростью духа и умением обращаться с солдатами поддерживал истощенные силы своего отряда. Находясь в тяжелом положении, Раевский созвал военный совет, на который был приглашен и Кульнев.
Единогласно решено было отступление, но оно были непродолжительным. В половине июля корпус Раевского принял будущий герой Финляндской войны генерал Каменский; широкое поле деятельности открылось для неутомимого и пылкого Кульнева.
Прибыв 14.VII к войскам, Каменский сначала продолжал отступление и стал между озерами Ланге и Паяна, от Кутоиса до Кумолакса. Шведы стояли у Сальми, где их главнокомандующий граф Клингспор ожидал подкреплений. Две недели прошли в бездействии. Отряд ген. Каменского был усилен до 10 000 человек при 38 орудиях. Прибыл в том числе и 2-й батальон лейб-гвардии Уланского полка. Запасшись продовольствием, граф Каменский перешел в наступление, имея от главнокомандующего графа Буксгевдена вместо оперативного плана приказ: «Победить!» «Невзирая на малое число войск ваших, — писал ему Буксгевден, — Вы должны разбить неприятеля. Боже, помоги успехам Вашим. Взоры всей армии устремлены на Вас».
Каменский вручил авангард, конечно, Кульневу и двинулся из Алаво 19.VIII, намереваясь атаковать графа Клингспора, занимавшего сильную позицию впереди Сальми, у Куортанского озера. Под начальством Кульнева были: 3-й егерский полк, три роты Петровского, два эскадрона гродненских гусар, казаки. Он повел атаку на шведов, засевших в редуте у Кухолашбы, с фронта, а конница охватила их с флангов, чтобы перехватить врага в случае отступления. Видя это, шведы отступили до Маенея, построившись за рекой, где был у них шанец; Кульнев повторил маневр, и шведы побежали, преследуемые по пятам. В пылу погони Кульнев вскочил на мост при Руона, длиною в 100 саженей, защищаемый батареями. Встреченный убийственным огнем, Кульнев должен был возвратиться и поставить свой авангард в виду главной позиции гр. Клингспора.
20. VIII произошло Куортанское сражение, отличавшееся особым упорством и ожесточением сражавшихся. Обе стороны остались на занимаемых ими позициях. Ночью Каменский решил, наконец, отступить и приказал обозам вытягиваться на большую дорогу. В это время явился Кульнев:
— Граф! Шведы отступают.
Как всегда, последним предаваясь сну, Кульнев после боя объезжал поле сражения, проверяя передовые цепи. Всматриваясь в шведский лагерь, он заметил, что их ведеты стояли реже обыкновенного и было мало движения. Опытный взгляд угадал отступление. Каменский, ласковый с офицерами и солдатами, но гордый с генералами, бросился при этой вести на шею Кульневу. Это была самая большая заслуга Кульнева на всем его боевом поприще, даровавшая России победу в этой войне.
Ведь Каменский собирался уходить, шведы провозгласили бы себя победителями, и от России потребовались бы новые большие усилия. Посланные Кульневым на разведку казаки донесли, что шведский лагерь пуст. Мост был починен, и Кульнев, идя, как всегда, впереди, догонял шведов. Настигши их арьергард у Сальми, после троекратных атак, завершенных штыковой, он сбил их с позиций и гнал 10 верст. Граф Клингспор отступил к Оровайсу, теснимый Кульневым. Позиция шведов считалась неприступной, и Каменский приказал не начинать сражения, но нетерпеливый Кульнев ввязался в бой и, теснимый во много раз превосходящим его неприятелем, вынужден был поспешно отступить. В это время подошел Каменский с главными силами. Была не битва, а побоище. Казалось, неприступная позиция была взята, и на ней взвился русский флаг.
Каменский, зная горячее, пылкое сердце Кульнева, всегда стремившегося идти вперед, не считаясь с препятствиями, не осудил его за ошибку, дав возможность загладить ее смелым преследованием, а кроме того, представил его к чину генерал-майора, считая Кульнева творцом победы. Здесь особенно ярко доказала свое превосходство новая тактика, введенная Кульневым, — усиливать цепи застрельщиков не в центре их расположения, что легко обращало их в беспорядочную толпу, а на флангах; прорвавшийся неприятель сам попадал в клещи.
Кульнев, желая поддержать свою горячо любимую мать, находившуюся в затруднительном материальном положении, просил заменить ему повышение чином денежной наградой. Император Александр I пожаловал ему орден Св. Георгия 3-й степени и 5 тысяч рублей, кои были до копейки переданы матери.
«За Богом молитва, за Государем служба не пропадет. Я счастлив», — писал он брату.
Каменский решил использовать победу под Оровайсом и неуклонно шел вперед, имея впереди отряд Кульнева, имевший ежедневно перестрелки с неприятелем. Путь был очень труден — много речек и проливов, возобновление разрушенных мостов, переходы вброд.
11. IX Кульнев взял Гамле-Карлеби и продвинулся на три версты, но, остановившись у разрушенного моста, получил приказание дальше не идти, так как главнокомандующий граф Буксгевден заключил 17.IX у Лахто перемирие со шведами. Гамле-Карлеби осталось за русскими, и в нем стоял эскадрон гродненских гусар, совсем оборвавшихся за поход. Русские и шведские офицеры ездили друг к другу в гости. Скромное угощение сопутствовало пирам и «беседам» — водка и карты. Между недавними врагами господствовало взаимное уважение и побратимство. Не случилось ни одного недоразумения между «гусарами Кульнева», как тогда уже называли гродненских гусар, и шведами.
Император Александр I прекратил 7.Х.1808 г. перемирие, заключенное на севере между гр. Каменским и гр. Клингспором. Военные действия возобновились. Каменский пошел 20.Х вперед, имея во главе Кульнева, который повел свой авангард на неприступную позицию при Химанго, оставленную шведами, и догнал их при реке Калаиоки, на укрепленных высотах. Дороги были испорчены, гусары утопали в грязи, мосты разрушены, продовольствия больше, чем недостаточно. Но, несмотря на это, Кульнев отбросил неприятеля 25.Х за реку, но был там встречен артиллерийским огнем и вынужден остановиться. На следующий день подошел Каменский. Шведов необходимо было отбросить хотя бы уже из-за отсутствия продовольствия, которое надеялись найти в неразоренной еще войною местности, до прибытия запоздавших интендантских транспортов. 28.Х у Пиотиса Кульнев был контужен, но остался в строю и стал у Калаиоки, а Каменский повел корпус в обход по болотам. Заметив движение русских, шведы отступили, но Кульнев, не упуская их из виду, гнал до Пихаиоки. Здесь помог мороз. 2.XI.1808 г. река покрылась ледяной коркой, на нее настлали солому, положили доски и поливали водой. Лед хрустел, но пройти удалось. Лошади пошли не по доскам, а вплавь расседланными — для них лед прорубили. Гусары шли по сделанной дорожке, а седла везли в лодках. Каменский повторил свой фланговый марш, шведы отступили, очистили Брагштедт и остановились у Сикаиоки, где уже побывали русские войска во время весеннего похода под командой того же Кульнева. Генерал Киеркер, сменивший гр. Клингспора, видя безвыходное положение, просил перемирия, уступая Улеаборг с тем, что шведские войска очистят Финляндию до Торнео.
