Решение о передаче 6-й танковой дивизии из оперативной группы генерала Кемпфа в оперативное подчинение
4-й танковой армии генерала Гота должно было исходить от фельдмаршала Манштейна, однако сведения о рассмотрении им данного вопроса отсутствуют. Журнал боевых действий 4-й танковой армии, а также записи Фридриха Фангора свидетельствуют, что вплоть до середины дня 6 июля или даже до утра следующего дня в штабе генерала Гота не имели четкого представления о том, как развивается атака оперативной группы «Кемпф»; в то же время в журнале боевых действий, ведущемся на командном пункте Вернера Кемпфа, говорится, хотя и не однозначно, что решение перебросить 6-ю танковую дивизию на противоположный фланг 3-го танкового корпуса стало внутренним решением командования 3-го танкового корпуса
591. В связи с этим Манштейн и Буссе, вероятнее всего, оказались просто поставлены перед свершившимся фактом. Вместе с тем командование оперативной группы действовало в соответствии с основными правилами военного искусства — перегруппировало силы для развития успеха на наиболее перспективном участке. Ответственность за корректировку организации боевых действий на всем фронте наступления, с учетом общего хода операции, принадлежала исключительно командованию группы армий «Юг». Тем более медленное продвижение боевой группы 6-й танковой дивизии предоставило Манштейну и Буссе достаточно времени проанализировать и отменить приказы Кемпфа и Брейта.
Отвечая на вопрос, почему командование группы армий «Юг» пассивно согласилось с решением оперативной группы «Кемпф», С. Ньютон предполагает, что во второй половине дня 5 июля Манштейн еще не располагал информацией достаточной, чтобы служить поводом для перегруппировки ударных соединений с одного направления наступления на другое1. Вместе с тем, вне зависимости от информации о результатах боевых действий в первый день операции, сообщение о перемещении 6-й танковой дивизии из района Белгорода к югу уже являлось основанием для вмешательства командования группы армий «Юг», поскольку ставило под угрозу план взаимодействия ударных группировок 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф». Другое дело, если такое сообщение поступило из штаба генерала Кемпфа настолько несвоевременно, что отменять принятое решение было уже поздно. В любом случае в первые сутки после начала операции Манштейн и Буссе просто наблюдали за происходящим, предоставив полную свободу действий армейскому и корпусному командованию, и, по-видимому, не обеспечили постоянного и детального контроля за развитием обстановки. По мнению С. Ньютона, из распоряжений, данных генералу Готу, можно сделать вывод, что основное внимание Манштейн уделял стратегическим и оперативным вопросам, поскольку был уверен в необходимости предоставить своим подчиненным больше свободы в сфере решения оперативно-тактических задач. Однако многочисленные ошибки командования 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф», допущенные при планировании наступления ударных группировок на южном фасе Курского выступа, показывают, что Манштейн предоставил своим генералам слишком много свободы, фактически самоустранившись от вопросов оперативно-тактической подготовки и управления наступательными действиями. В результате при планировании наступления 48-го танкового корпуса Манштейн и Буссе допустили отсутствие подвижных групп оперативного резерва, необходимых для развития прорыва на перспективных участках, причем успех главного удара зависел исключительно от недавно прибывшей на фронт бригады технически не испытанных в бою танков «Пантера», укомплектованной не имеющим боевого опыта личным составом и сосредоточенной на чрезмерно узком участке атаки, не подходящем для тяжелых танков по условиям местности и системы вражеской обороны. При подготовке наступательных действий 3-го танкового корпуса Манштейн возразил против плана генерала Брейта, предусматривавшего атаку наиболее укрепленных участков позиций противника и форсирование реки Донец без предварительной артиллерийской подготовки, а также разделение 168-й пехотной дивизии, однако не принял никакого решения по поводу изменений данного плана. С. Ньютон справедливо констатирует1, что такие ошибки ставят под сомнение многие аспекты тактического и оперативного искусства германских военачальников.
Тем не менее, хотя оперативная схема проведения наступления, избранная Манштейном и Готом, принципиально не отличалась от решений Клюге и Моделя — одновременные и последовательные удары на узких участках фронта вдоль главных транспортных магистралей, но подготовка командного состава, концентрация бронетехники, а также наличие элитных соединений в составе 4-й танковой армии сыграли свою важную роль. Критический момент в развитии операции «Цитадель» на южном фасе Курского выступа наступил уже 6 июля, когда дивизиям лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» и «Рейх» удалось прорвать вторую полосу советской обороны и выйти на подступы к третьей (тыловой) полосе на рубеже излучины реки Псел и станции Прохоровка. Укрепленные позиции на этом участке тыловой полосы обороны в то время еще не были заняты крупными советскими силами, причем командование Воронежского фронта уже использовало свои оперативные резервы для усиления Обо-янского и Корочанского направлений, а также нанесения контрударов по соединениям 4-й танковой армии. Поэтому, чтобы укрепить оборону на Прохоровском направлении, советскому командованию теперь требовалось организовать перегруппировку войск с других участков фронта, а также получить резервы у Ставки Верховного Главнокомандования. Однако и то и другое требовало времени. Напротив, перед немецким командованием определилось направление, на котором наметился явный успех. При условии незамедлительного развития здесь инициативы появилась возможность, не теряя темпа, на исходе бив течение 7 июля стремительно продвинуться в северном и северо-восточном направления* через реку Псел и на Прохоровку, преодолеть последний оборонительный рубеж противника и получить свободу маневра в районе восточнее Обояни до подхода советских стратегических резервов. Однако в решающей ситуации у немецкого командования не оказалось достаточных сил для развития успеха, поскольку все танковые и моторизованные соединения были связаны борьбой за обеспечение западного и восточного флангов на участке прорыва 4-й танковой армии. В критически важной ситуации сказалось отсутствие оперативного резерва.
Такое развитие обстановки показывает, что фельдмаршал Манштейн неверно оценил силу русской обороны (под влиянием генерала Гота) и ошибся по поводу наиболее вероятных ответных действий противника, поэтому сам себя обманул еще на стадии оперативного планирования, усилив вспомогательную ударную группировку для наступления на Коро-чанском направлении. На самом деле там можно было ограничиться демонстрацией активных действий пехотными дивизиями, усиленными самоходной артиллерией, а 3-й танковый корпус с приданным ему тяжелотанковым батальоном использовать для развития глубокого прорыва в полосе 4-й танковой армии. Командование группы армий «Юг» первоначально планировало, что 3-й танковый корпус оперативной группы «Кемпф» свяжет подходящие с востока стратегические резервы советской армии и разгромит их во взаимодействии со 2-м танковым корпусом СС, готовившимся отразить контрудар резервов противника в районе Прохоровки. Однако в реальности это предположение не оправдалось. Быстрый прорыв всех трех полос тактической зоны обороны противника являлся решающим условием привлечения на вспомогательное Корочанское направление крупных советских резервов, но боевой мощи трех танковых и двух пехотных дивизий 3-го танкового корпуса не хватило, чтобы прорвать оборону Воронежского фронта до того, как советское командование успеет распорядиться своими стратегическими резервами. Поэтому хотя группа генерала Кемпфа ввела в заблуждение советское командование, вынудила его принять ряд ошибочных решений и привлекла к своему фронту ряд советских танковых и механизированных соединений, оказав существенную помощь частям 2-го танкового корпуса СС, однако основную тяжесть боев с русскими резервами выдержала все-таки 4-я танковая армия.
