Последнее утверждение прямо относится к тем условиям, которыми немцы не воспользовались в ходе своего наступления под Курском. Вместе с тем Миддельдорф рекомендует войскам избегать ночного боя в лесу, за населенные пункты (хотя населенные пункты за передним краем противника удобно использовать для освещения поля боя путем поджога домов зажигательными снарядами), на сильно пересеченной или заминированной местности1, а все эти ситуации также являлись характерными для боевых действий на Курском выступе.
Другой крупной тактической ошибкой было использование новой боевой техники — танков и САУ, без учета их тактико-технических характеристик и накопленного боевого опыта. По вопросу об эффективности применения бронетехники общим местом в описаниях операции «Цитадель» стали утверждения, что особые надежды на ее успех Гитлер связывал с привлечением значительного количества танков новых типов — «Тигр» и «Пантера», а также самоходных истребительно-противотанковых установок «Фердинанд». Вместе с тем основное правило использования нового оружия — неожиданное и массовое применение — зачастую противоречит необходимости предварительной обкатки и апробации этого оружия в боевых условиях в целях конструктивной доработки и устранения выявленных недостатков, а также накопления опыта эксплуатации для обучения личного состава. Это противоречие сыграло свою роль в случае с танками «Пантера», которые, в отличие от «Тигров», немецкое руководство действительно применило внезапно и сразу же в большом количестве. В результате, оказавшись в реальном бою, а не на полигоне, танки один за другим стали выходить из строя по причине множества различных недоработок и несовершенств конструкции, среди которых основными были: возгорания двигателей из-за усиленной герметизации, обеспечивавшей преодоление вброд водных преград; заклинивание коробки передач; поломки в трансмиссии и узлах ходовой части; неисправности системы продувки канала ствола танкового орудия сжатым воздухом после выстрела
627. Поскольку экипажи не имели достаточного опыта эксплуатации «Пантер» и не успели изучить специфические особенности машины, в первое время им не удавалось компенсировать ее конструктивные недоработки за счет специальных приемов обращения с этим танком.
По воспоминаниям генерала Гейнца Гудериана (Heinz Guderian)
628, инспекция 51-го и 52-го танковых батальонов, проведенная им в июне 1943 года, показала, что экипажи «Пантер», в особенности водители, слабо изучили новую технику и к тому же не имеют достаточного фронтового опыта. Генерал Фридрих Фангор отмечает
629, что личный состав 10-й отдельной танковой бригады, в составе которой находились танковые батальоны, вооруженные «Пантерами», состоял в основном из недавно обученных солдат, не имевших боевого опыта; танки «Пантера» тоже еще не применялись в боях, а во время их испытаний обнаружились серьезные технические дефекты; в штабе бригады не было аппаратуры связи и соответствующих бронированных командирских машин. Эта бригада, таким образом, испытывала проблемы, характерные для быстро созданных, не имевших боевого опыта частей. Поэтому и генерал Гот, и генерал Кнобельсдорф, наметившие использовать
10-ю танковую бригаду на направлении главного удара в полосе наступления дивизии «Великая Германия», знали, что она может не оправдать те большие надежды, которые на нее возлагал Гитлер.
По данным о боевом применении танков «Пантера», за 5, 6 и 7 июля их общие потери составили около 160 машин, причем основные потери — до 130 машин — приходятся на 6 и 7 июля; к утру 8 июля насчитывалось 40 боеготовых танков, а 76 машин были отправлены в мастерские из-за технических неполадок; до 21 июля в строю находилось от 30 до 40 «Пантер», текущий ремонтный фонд составил 85 танков в полевых ремонтных мастерских, в капитальный ремонт отправлено 16; безвозвратные потери составили 58 танков, из которых 49 пришлось уничтожить при отступлении, 2 сгорели, а 7 остались на территории, занятой противником
630. По-видимому, после 7 июля в боевых действиях танки «Пантера» участвовали лишь небольшими группами, поскольку основные усилия личного состава 39-го отдельного танкового полка были направлены на эвакуацию и ремонт поврежденной техники, разбросанной в районе от Томаровки до Бутова. Соответственно, 4-й танковой армии очень недоставало этих двухсот боевых машин в решающие моменты противоборства с советскими механизированными и танковыми соединениями, выдвинутыми из оперативного и стратегического резерва.
Вместе с тем высшее германское командование не могло не предвидеть вероятность такого развития событий. Со слов Гудериана, он неоднократно предупреждал Гитлера о конструктивных недоработках танков «Пантера»
631. Однако, по мнению С. Ньютона, именно Гудериан настаивал на массовом применении новых танков. Это подтверждают и мемуары Гудериана
632, где генерал высказывает точку зрения, что введение в бой новых боевых средств должно состояться только после налаживания их массового производства и обеспечения массированного применения на поле. боя. В связи с этим, говорит Гудериан, первое боевое применение танков «Тигр» было ошибкой, поскольку их использовали всего в нескольких экземплярах для решения второстепенной тактической задачи, что привело к непоправимым потерям и рассекречиванию нового оружия.
Реальность опровергла теоретические рассуждения Гудериана, которые он обосновывал опытом Первой мировой войны. Массированное применение «Пантер» только усугубило проблемы с их техническими недоработками, сказавшимися в боевых условиях. Поэтому, если бы несколько «Пантер», как и «Тигры», приняли участие в местных боях до Начала операции «Цитадель», вероятно, это позволило бы заранее выявить и устранить многие дефекты конструкции этой боевой машины. Тем не менее уже 17 июля 1943 года, то есть сразу же по окончании операции, Гудериан направил генералу Цейтцлеру доклад, где отмечалось, что танк «Пантера» доказал свои положительные качества в бою, а большое число поломок объясняется вполне устранимыми техническими проблемами и незаконченной подготовкой экипажей; при этом «Пантеры» стали главным средством противотанковой борьбы, поскольку, по данным командования немецкого 48-го танкового корпуса, их экипажам удалось уничтожить 269 советских танков и САУ
633. Следовательно, учитывая некоторое завышение потерь противника, на одну безвозвратно утраченную «Пантеру» приходилось не менее четырех советских боевых машин, уничтоженных «Пантерами». В целом в ходе Курской битвы немецкие войска накопили опыт использования танков «Пантера» в боевых условиях, который позволил устранить конструктивные недоработки этой машины и выработать рекомендации по ее эксплуатации, сделав «Пантеры» вторым основным типом танка германской армии после Pz Kpfw IV.
