Относительно рассекречивания следует заметить, что заблаговременное получение сведений о новом танке «Тигр» мало помогло советской стороне в борьбе против этих машин в ходе Курской битвы.
Первый образец танка «Тигр» — машина, поврежденная в ходе боевых действий и оставленная экипажем, — был захвачен 17 января 1943 года специальной группой из состава 86-й танковой бригады Волховского фронта в районе поселка Синявино и в короткое время испытан и обстрелян на полигоне с целью оценки конструкции, определения ее уязвимых мест и выбора артиллерийских систем для борьбы с новым танком
634. По результатам испытаний Главное артиллерийское управление Красной армии в этом же месяце подготовило тактико-технические требования на разработку 85-мм самоходной (танковой) пушки
635. Однако перевооружение советской бронетехники растянулось почти на год. Только 7 августа 1943 года Государственный комитет обороны постановил принять на вооружение самоходную установку на шасси танка типа Т-34-76, оснащенную реконструированной 85-мм зенитной пушкой образца 1939 года (в действующую армию СУ-85 стала поступать в сентябре 1943 года).
Незначительное общее количество произведенных танков типа «Тигр» — 1354 машины
636, указывает на сложность их производства и низкую технологичность изделия (на постройку одного танка «Тигр» требовалось более 3 тысяч человеко-часов
637), что отчасти компенсировалось высоким качеством отдельных деталей и агрегатов, надежностью сборки узлов и долговечностью механизмов. В связи с этим от войск требовалось прилагать все усилия к сохранению каждого такого танка, что ограничивало боевую инициативу. Поэтому танки «Тигр» оптимально использовались в оборонительных операциях, где до конца войны оставались наиболее мощным противотанковым оружием вермахта и полевых войск СС, на долю которого приходится огромное (относительно общего количества этих танков на фронте) количество уничтоженной и поврежденной вражеской бронетехники. Когда некоторые авторы указывают, что танки «Тигр» ненамного превосходили по боевой результативности средние танки Pz Kpfw IV и «Пантера»
638, то, возможно, это и верно, но здесь умышленно или по ошибке не учитывается такое преимущество, как «живучесть» машины типа «Тигр». Франц Ку-ровски приводит пример, что один танк «Тигр» в ходе боя в течение шести часов получил 227 попаданий из противотанковых ружей, 14 — из 45-мм противотанковых пушек и 11 — из 76-мм орудий, но броня танка не была пробита, он остался ремонтопригоден, а из экипажа никто не пострадал
639. В связи с этим, если среднее соотношение уничтоженных германских и советских танков за все время войны на Восточном фронте составляет 1:3
640, то журналы боевых действий тяжелотанковых батальонов, укомплектованных танками «Тигр», свидетельствуют, что среднее соотношение уничтоженных «Тигров» и советских боевых машин, уничтоженных «Тиграми», составляет приблизительно 1:5
641. Причем значительная часть утраченных «Тигров» (от 10 до 15 процентов) относится к небоевым потерям, поскольку машины были взорваны своими экипажами из-за отсутствия горючего. Следовательно, типичной для боев на Восточном фронте в 1944—1945 годах была тактическая ситуация, когда средние немецкие танки, находившиеся на данном участке, оказывались повреждены или уничтожены и только «Тигры» встречали наступление советских танковых частей в боевой готовности и зачастую останавливали их продвижение, причиняя русским тяжелый ущерб. Поэтому прибытие танковых частей, укомплектованных «Тиграми», вызывало танкобоязнь у противника, в свою очередь сковывая его действия. В стратегическом плане появление танков «Тигр» позволило существенно продлить войну и отсрочило поражение Германии.
Относительно использования танков «Тигр» в операции «Цитадель» генерал Меллентин отметил
642, что танки типа Pz Kpfw IV не могли обеспечить прорыва глубокой противотанковой обороны, а танки «Пантера» оказались пока еще несовершенны и неэффективны, поэтому захват русских позиций был напрямую связан с действиями «Тигров», а также зависел от организации успешного взаимодействия всех родов войск и видов тяжелого оружия. Командующий 3-м танковым корпусом генерал Герман Брейт уточнил правила такого взаимодействия, подготовив 21 июля 1943 года следующее предписание по итогам боевого применения 503-го тяжелотанкового батальона
643:
1. Обладая мощной броней и высокими качествами орудия, «Тигры» должны в первую очередь использоваться против танков и противотанковых орудий противника и только во вторую очередь, а в дальнейшем в виде исключения — против пехотных целей. Как показал опыт, оружие танка позволяет «Тигру» бороться с танками на дистанциях 2000 м и более, что оказывает большое моральное воздействие на противника. Обладая мощной броней, «Тигр» может сближаться с танками противника без опасения быть пораженным снарядами. Однако «Тигр» должен стремиться начинать бой с танками противника на дистанции свыше 1000 м, тогда как бронетранспортеры, штурмовые орудия, легкие и средние танки должны следовать по пятам за атакующими «Тиграми» для того, чтобы прикрывать фланги и расширять и закреплять достигнутый успех. В ходе боя на пространствах, занятых пехотой противника, главной задачей сопровождающих бронированных машин является борьба с отрядами охотников за танками, которые могут бороться с «Тиграми». Однако задача прикрытия «Тигров» от отрядов охотников за танками возлагается не только на бронетехнику, но является дополнительной обязанностью всех родов войск, особенно саперов и пехотинцев. «Тигры» обычно поражаются на закрытой местности (леса, населенные пункты, овраги) и куда реже на открытых пространствах.
2. Гренадеры должны немедленно использовать сильный моральный эффект от воздействия «Тигров» для прорыва через оборонительные порядки противника. В противном случае существует опасность того, что танки уйдут вперед, а сопротивление вражеской пехоты восстановится и вызовет напрасные потери в рядах немецкой пехоты.
