В то же время советская авиация и средства противовоздушной обороны, количественно представлявшие мощную силу, из-за неудачной группировки и организации боевых действий не смогли обеспечить надежное прикрытие своих войск от массированных вражеских ударов с воздуха (генерал Зайдеман объясняет это удачными действиями немецких истребителей, которые 5 июля уничтожили или повредили 200 советских самолетов, а 6 июля — 120, что очень близко к реальному значению потерь — в ходе боев 5 июля общие потери 2-й и 17-й воздушных армий составили 83 и 76 самолетов сответственно
104). В течение 5 июля советские ВВС, действовавшие на южном фасе Курского выступа, совершили 1768 самолето-вылетов, в том числе 2-я воздушная армия — 1322, а 17-я воздушная армия — 446
105, то есть в 1,8 раза меньше вылетов, чем противник, располагая примерно трехкратным превосходством в силах (с учетом 17-й воздушной армии).
При этом основную боевую работу 5 июля выполняла истребительная авиация. Как уже отмечалось, около 6 часов утра командующий 2-й воздушной армией генерал Красовский полностью ввел в бой 5-й истребительный авиационный корпус (части которого были вынуждены по ходу сражения переходить от выполнения задач по обеспечению авицион-ной контрподготовки к прикрытию своих наземных войск), затем весь 4-й истребительный авиационный корпус (для борьбы за господство в воздухе), а ко второй половине дня задействовал все имевшиеся истребительные авиационные части и соединения, поскольку требовалось еще обеспечить и боевую работу ударных самолетов. Сложившееся положение объяснялось тем, что советские летчики-истребители ввязывались в локальные бои с немецкими истребителями, не препятствуя действиям вражеских самолетов-бомбардировщиков и оставляя без защиты свои штурмовики и бомбардировщики. Соответственно, выполнение задачи прикрытия наземных войск требовало избыточного количества истребительной авиации, а потери летного состава и самолетов в истребительных частях 2-й воздушной армии оказались настолько велики, что это ограничило их активность в последующие дни. В то же время штурмовая авиация 2-й воздушной армии — 1-й штурмовой авиационный корпус и 291-я штурмовая авиационная дивизия в течение 5 июля обеспечила всего около 230 самолето-вылетов, причем мелкими группами от 6 до 12 машин, которые наносили разрозненные удары на широком фронте в полосе 6-й гвардейской армии, а со второй половины дня еще и в районе переправ противника через Северский Донец на участке 7-й гвардейской армии (общие потери при этом составили 27 самолетов-штурмовиков и 10 истребителей сопровождения)
106. Экипажи 1-го бомбардировочного авиационного корпуса 2-й воздушной армии в первый день сражения совершили 115 самолето-вылетов, потеряв при этом 15 самолетов типа Пе-2 уничтоженными, а 3 машины — поврежденными (из 117 имевшихся в корпусе бомбардировщиков данного типа)
107. После этого командование 2-й воздушной армии приняло не оправданное обстановкой решение временно прекратить активные действия силами 1-го бомбардировочного корпуса, что резко увеличило превосходство противника в весе бомбового залпа в наиболее ответственный период сражения. Против ограниченно использовавшихся шести бомбардировочных полков 2-й воздушной армии, оснащенных самолетами типа Пе-2, германское командование активно применяло восемь групп более грузоподъемных двухмоторных бомбардировщиков типа Ju-88 и Не- 111, вследствие чего боевой груз бомб, сброшенных за время оборонительной операции частями 2-й воздушной армии, составил 1244 тонны, а частями немецкого
8-го авиационного корпуса — около 7 тысяч тонн
108.
Общие людские потери группы армий «Юг» за первый день операции составили около 6 тысяч человек (из которых до 600 убитыми)
109, то есть около 2 процентов первоначальной численности ударных соединений. Однако потери бронетехники, в том числе поврежденных танков и САУ, оказались намного более значительными. Так, в 4-й танковой армии из 916 боеготовых танков, состоявших на вооружении двух танковых корпусов к утру 4 июля, к исходу 5 июля осталось 865 машин, причем в 48-м корпусе убыль составила около 20 процентов
110 (см. табл. 1). С учетом потерь 3-го танкового корпуса общее число поврежденных и уничтоженных за сутки боевых машин, вероятно, превышало 100 единиц. По советским данным
111, за 5 июля общие потери частей и соединений южной ударной группировки германских войск составили более 10 тысяч солдат и офицеров, около 200 танков и 180 самолетов. Основная часть пострадавших немецких танков и САУ была подбита огнем советской противотанковой артиллерии или получила повреждения на минных полях, хотя в последнем случае машины быстро восстанавливались. Боевые действия под Курском выявили недостаточную мощность советских противотанковых мин, которые не причиняли бронетехнике противника настолько серьезных повреждений, чтобы она вышла из строя на длительный срок
112.
Потери советских частей и подразделений, которые приняли на себя первый удар немцев, составляли до 60 процентов личного состава и техники
113. Однако задачи дня по соединению танковых корпусов 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф» в районе Яковлева и к северу от Белгорода остались невыполненными. Коридор прорыва на Обоянском направлении был узким, что, при отсутствии резервов, обусловливало необходимость отвлечения основных сил ударной группировки для его расширения в сторону флангов и их укрепления. Это грозило потерей темпа наступления. Вместе с тем быстрый прорыв главной полосы обороны Воронежского фронта вызвал ожидавшийся немцами эффект — вовлечение в боевые действия советских стратегических и оперативных резервов. В ночь на 6 июля Сталиным был отдан приказ о передислокации сюда 27.-й армии из состава Степного фронта.
В свою очередь, командование Воронежского фронта решило ввести в бой второй эшелон своих войск — 1-ю танковую армию, а также 2-й и 5-й танковые и 35-й стрелковый гвардейские корпуса. К этому времени 1-я танковая армия, которой командовал генерал Михаил Катуков (начальник штаба генерал Михаил Шалин), состояла из 6-го (три танковые и мотострелковая бригады) и 31-го (три танковые бригады) танковых, а также 3-го механизированного (три механизированные, гвардейская танковая и танковая бригады) корпусов со средствами усиления: три истребительнопротивотанковых артиллерийских полка, два минометных и один гвардейский минометный полки, а также гвардейский минометный дивизион и батальон противотанковых ружей, всего около 40 тысяч человек личного состава, 419 орудий и минометов, 56 ракетных установок, 631 танк и 17 САУ
114 (по другим данным
115, по состоянию на 5 июля 1943 года силы и средства 1-й танковой армии Воронежского фронта насчитывали около 42 тысяч человек списочного состава, 192 орудия, 264 миномета, 556 исправных танков и 24 САУ, в том числе 12 типа СУ-76 и 12 СУ-122; по информации Генерального штаба Красной армии
116, собственно 1-й танковой армии принадлежало 249 минометов калибров 82 и 120 мм, 20 противотанковых и 68 полевых орудий).
