Итак, обеспечив себя выдвижением нескольких отрядов на линию Кивассо—Павия, Бонапарт двигался из Ивреи в столицу Ломбардии, где было назначено сосредоточение французских войск. 2 июня он вошел в Милан, а 6-го сюда через Сен-Готард прибыл Монсей со своим корпусом. В Милане Бонапарт, встреченный жителями также восторженно, как и четыре года назад, организовал свою базу для дальнейших действий в Италии.
4 июня Массена, отбивавшийся в Генуе от осаждавших его австрийцев, исчерпав все резервы, пошел на почетную капитуляцию. Гарнизон был отпущен под честное слово с обязательством не принимать участия в дальнейших действиях. Тем не менее это была победа австрийцев, и Мелас в восторженных выражениях спешил донести о ней в Вену. На самом деле Мелас практически уже находился в «мешке», теперь Бонапарту необходимо было генеральное сражение.
Рассредоточение французской армии, позволившее обеспечить скрытность передвижения войск и внезапность их появления в тылу австрийцев, давало французам не только преимущества. Достоинства постепенно превращались в свою противоположность. Пытаясь перекрыть возможные пути отступления австрийцев, Бонапарт совершил ошибку: он разбросал свои силы, уменьшив численность армии. Корпус Монсея отставал от главных сил. Большая часть артиллерии все еще находилась в горах. Продвигаясь вперед по разным дорогам, армия Бонапарта дробила свои силы. Лани и Мюрат контролировали линию реки По, Монсей — линию реки Ти-чино, Дюшеи — дороги вдоль реки Адда. Это было необходимо, чтобы сковать инициативу Меласа. Обходя австрийцев с востока, необходимо было воспрепятствовать их прорыву на север через реку По и выходу на французские сообщения через Сен-Готард, или их уходу на юг в оставленную Массена Геную. При такой разбросанности сил Бонапарт лишался преимущества, которое всегда стремился сохранять — сосредоточение сил в ударный кулак.
Мелас же, напротив, наталкиваясь повсеместно па французские аванпосты, сжимая свои части, стягивая их к Александрии, накапливал мощную ударную группу. Как это было не парадоксально, но выгоды, приобретенные первоначально французами, становились достоянием австрийцев. Это сказалось уже в сражении 10 июня при Монтебелло, где Ланн с 8000 человек должен был противостоять 20-тысячному корпусу Отта, двигавшемуся от Генуи. Сражение закончилось победой французского оружия, но благодаря лишь блестящему военному таланту Ланна и бездарности Отта. К тому же стремление к быстроте и внезапности в продвижении французских войск влекло за собой также и недостаточную осведомленность французской ставки о расположении сил противника. Вплоть до 14 июня Бонапарт не имел точных сведений о расположении главных сил австрийцев и даже полагал, что армия Меласа двинулась к Генуе. Поэтому всего за несколько часов до генерального сражения Бонапарт послал дивизию генерала Дезе по дороге к Нови — отрезать путь Меласу, если он вздумает туда пойти, а сам уехал в Тортоиу, чтобы там получить сведения от других отрядов. Одновременно был отдан приказ корпусу Лапуапа следовать к Валенце. Так накануне сражения французский главнокомандующий, вследствие просчетов в оценке сил и намерений противника, еще более ослабил свои силы. Под рукой у него было лишь 23 000 человек.
Мелас же, решив прорываться на восток на свои сообщения с Веной, утром 14 июня с 45-тысячной армией четырьмя колоннами переправился через реку Бромида и атаковал французский авангард — выдвинутый к Марен-то корпус Виктора.
Завязалось упорное сражение. Его исход определило, прежде всего, огромное превосходство австрийской артиллерии. Убийственный огонь нанес огромный урон соединениям Виктора и Ланна. «Люди падали градом», — писал один из участников битвы. Дивизия Шамберлака была почти полностью уничтожена. Боевой порядок французов состоял всего из одной линии, прикрытой на флангах кавалерией. Несмотря на упорное сопротивление, к 10 часам они оказались охваченными с обоих флангов превосходящими силами австрийцев и начали отступление. Могло показаться, что сражение полностью проиграно.
Битва у Маренго. 1800 год
Бонапарт накануне, не доехав до Тортоны, заночевал в ставке армии в Торре-де-Гарофли. В восемь часов утра он узнал о начавшемся по инициативе противника сражении и сразу распорядился послать гонцов к Дезе и Лапуапу с приказом спешно возвращаться. С дивизией Монье и консульской гвардией Бонапарт поспешил на поле битвы. Прискакав туда, он увидел свою армию в тяжелом положении. Французы занимали позицию у ручья Фантаноне, которую яростно штурмовали австрийцы. Корпус генерала Виктора отбивал атаки противника, пытавшегося перебраться через ручей. Огонь артиллерии уносил жизни сотен солдат. 2000 австрийских всадников во главе с генералом Пилати прорвались через ручей и бросились на французов, однако были остановлены. Три конных полка генерала Келлермана врезались в австрийские эскадроны, часть их изрубили, а остальные прогнали за ручей. В этот момент генерал Отт предпринял попытку обойти французов с фланга. Его солдаты под картечным огнем навели мосты и перешли ручей. 44-я полубригада французов была вынуждена отступить, и австрийцы ворвались в Маренго.
В это время подоспевший Бонапарт ввел в бой резервы. Выйдя на правый фланг и построившись в каре, гвардия отражала непрерывные атаки многочисленной австрийской конницы. Вслед за гвардией подошла дивизия Монье, Бонапарт ее также отправил на правый фланг, стремясь во что бы то ни стало удержать выгодную позицию у Кастельчериоло, чтобы затем, опираясь на нее, нанести удар противнику во фланг и попытаться изменить ход сражения в свою пользу. Подход свежих сил позволил французам на некоторое время задержать наступление врага, но переломить ситуацию они не смогли. По прошествии часа австрийцы убедились, что резервы, введенные в бой французами, уже исчерпаны. В сражение снова вступила артиллерия, да и австрийская пехота, предвкушая близкую победу, резко усилила натиск. Превосходство австрийцев в орудиях и штыках становилось неотразимым. Левое крыло и центр стали отступать под прикрытием корпуса Ланна и гвардии. За три часа Ланн, отступая, прошел четыре километра. Неоднократно он останавливался и под картечным огнем бросал своих солдат в штыки. 24 австрийских орудия почти в упор палили в гвардию. Ядра пробивали в плотных каре целые коридоры, куда устремлялись австрийские кавалеристы и гренадеры. Но французские гвардейцы еще теснее сжимали свои ряды и отражали атаки.
Сражение при Маренго. 14 июня 1800 года.
Однако мужество и героизм французов не могли спасти положение, армия откатывалась под ударами неприятеля. К 15 часам битва, по существу, была проиграна французами, поле боя, устланное телами, оставалось за австрийцами. Канонада начала стихать. Целые австрийские части стали располагаться на обед, разжигать костры. Мелас послал в Вену курьера с известием о грандиозной победе. То, что не удавалось ни Альвинци, ни Вурмзеру, ни эрцгерцогу Карлу, сделал он, Мелас. Сам, будучи легко раненым, 70-летний Мелас, признав себя победителем, отправился в Алессандрию, отдав приказ о преследовании и сдав командование своему начальнику штаба генералу Заху. Австрийцы следовали за отступающей французской армией двумя длинными колоннами.
