Главные силы французов двинулись на город Вильно, которого достигли через три перехода. В это время головные части группы Богарне достигли района Мариам-поль, Кальвария, а колонна Жерома подошла к Августову.
Получив сведения о движении французских войск, ставка царя направила 1-ю армию к Свенцянам, где был назначен пункт ее сосредоточения. 2-я армия по плану должна была сосредоточиться у Волковыска. Корпусу Платова вменялось атаковать французские войска во фланг. Не имея точных данных о численности наполеоновских войск, ставка считала в это время возможным вести наступательные действия. Правда, вступление французов в Вильно вынудило ставку отказаться от сражения у Свенцян, и Барклаю-де-Толли было предложено отходить к Дрисскому лагерю. Багратион же получил от Александра распоряжение, чтобы 2-я армия действовала «в правый фланг неприятеля». Аналогичный приказ был направлен в 3-ю армию Тормасова. Не будучи скован на фронте и под угрозой нападения противника с правого фланга, Барклай-де-Толли немедленно начал отступление.
«Не гениальная тактика, а лишь страх перед превосходящими силами противника и благоговение перед именем их командующего толкают русских на этот правильный шаг» (Э. Людвиг. «Наполеон»).
Имея в своем непосредственном распоряжения конницу Мюрата, корпуса Даву и гвардии, Наполеон к 28 июня без боя занял весь район Вильно, но охватывать было уже некого. Император не учел, что слабость русских сил перед лицом его многочисленной армии приведет русское командование не только к отказу от наступательных действий, но даже от обороны приграничной полосы и отходу в глубь страны. В поисках противника Наполеон двинул свои войска в разных направлениях. Корпус Даву, без двух дивизий, был направлен на Минск, наперерез Багратиону. Своему брату Жерому Бонапарту, в распоряжении которого было около 26 000 солдат, император велел идти на Новогрудок, предупреждая движение туда 2-й русской армии, которая 29 июня была еще у Немана. Мюрат, подкрепленный двумя дивизиями из корпуса Даву, бросился преследовать русских на свенцянском направлении. Левее Мюрата наступала вслед за войсками Барклая-де-Толли конница Нансути, усиленная дивизией Морана. Удино сразу после переправы начал двигаться в петербургском направлении, а Макдональд направился к Митаве и Риге. Попытка Наполеона сразу окружить в приграничной полосе главные силы русских и решить участь всей кампании уже провалилась. Однако эта первая потеря русской территории привела в смятение окружение царя. «Как? В пять дней от начала войны потерять Вильну, предаться бегству, оставить столько городов и земель в добычу неприятелю и, при всем том, хвастать началом кампании! Да что же не достает еще неприятелю? Разве только того, чтобы без всякой препоны приблизиться к обеим столицам нашим? Боже милосердный! Горючие слезы омывают слова мои!» — так писал государственный секретарь Шешков в первые дни войны.
Отход русских армий в 1812 году.
7 и 8 июля 1-я армия сосредоточилась в Дрисском лагере. Осмотрев его, Барклай-де-Толли дал отрицательный отзыв об этой позиции. Тем не менее Александр продолжал настаивать на выполнении плана Фуля. Был созван военный совет, на котором генералы резко негативно оценили фланговую позицию, так как она не соответствовала стратегической обстановке. Клаузевиц, принимавший участие в этих событиях, вспоминал: «Если бы русские армии сами добровольно не покинули этой позиции, то они бы оказались атакованными с тыла, и безразлично, было бы их 90 000 или 120 000 человек, они были бы загнаны в полукруг окопов и принуждены к капитуляции». Таким образом, уже в самом начале кампании фулевский план был сведен к нулю. Массовое наступление противника на широком фронте привело к единственно правильному решению — отступать, чтобы соединиться с армией Багратиона и дать Наполеону генеральное сражение сосредоточенными силами двух армий.
Наполеон пробыл в Вильно с 28 июня по 16 июля. Жомини считал эту задержку величайшей ошибкой, какую совершил император за всю свою жизнь. По мнению этого военного историка, который прошел войну 1812 года в качестве бригадного генерала в наполеоновской армии, если бы Наполеон, не задерживаясь в Вильно, пошел прямо к Минску, он не дал бы ускользнуть Багратиону, настиг бы и уничтожил его. Но уже в это время император стал получать требования командиров корпусов дать войскам отдых. К тому же требовалось подтянуть отставшие обозы. От недостатка фуража начался падеж лошадей. Болезни угрожающе косили ряды армии с первых дней похода. Достаточно сказать, что при выступлении Наполеона из Вильно даже из немногих отборных полков, стоявших в самом городе, 3000 больных и раненых солдат были оставлены в городе. Но хуже всего, даже хуже болезнетворной жары, было неожиданное, в высшей степени тяжелое положение с продовольствием для людей и кормом для лошадей. Быстрота движения армии, за которой не мог угнаться обоз, порождала голод и мародерство.
У Наполеона были заготовлены колоссальные магазины, обильнейшие запасы, но все эти бесконечные фуры не могли догнать быстро двигающуюся армию, и, еще даже не войдя в пределы России, солдаты стали грабить население. Надежда на широкое использование местных продовольственных и фуражных ресурсов не оправдалась, русские старались уничтожать все, что могло бы оказаться полезным врагу. При остановках на ночлег в деревнях создавалось необычайное скопление войск, что лишало наполеоновских солдат необходимого отдыха. Даже когда были мука и мясо, полковые пекарни и кухни не успевали из них готовить еду для такого количества людей.
Уже 2 июля, через восемь дней после вторжения в русские пределы, Наполеон подписал суровый приказ по армии: арестовывать всех солдат, уличенных в грабеже и мародерстве, предавать их военно-полевому суду и в случае обвинительного приговора расстреливать немедленно. Но даже частые казни, перед чем никогда не останавливался маршал Даву, не помешали непрерывным грабежам со стороны войск 1-го корпуса французской армии, занявших Минскую губернию; о других корпусах нечего и говорить.
Дисциплина в «Великой армии» совсем не походила на обычную дисциплину наполеоновских войск, так восхищавшую военных того времени. Да и сама армия была не та, что прежде. Французы в ней на этот раз составляли меньшинство, преобладали же немцы, итальянцы, голландцы, португальцы, испанцы, хорваты, швейцарцы. Никогда еще Наполеону не приходилось в самые первые дни войны выслушивать столько докладов о дезертирах, об отстающих, о солдатах, покидающих ночью полк, чтобы, собравшись в шайки, заниматься мародерством. В немецких частях начались беспорядки. Вюртембергскую бригаду пришлось даже расформировать. Дело дошло до того, что император приказал своему начальнику штаба Бертье передать 4 июля маршалу Нею повеление: «Разослать отряды кавалерии под начальством офицеров главного штаба, чтобы изловить отставших, многие из них совершают преступления и кончают тем, что попадают в руки казаков».
Учитывая это, Наполеон решил приостановить действия против 1-й русской армии и ограничиться окружением армии Багратиона. Группу Даву император усилил дивизией Клапареда, входившей в состав Молодой гвардии.
