Книга Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения, страница 6. Автор книги Алексей Безугольный, Николай Бугай, Евгений Кринко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения»

Cтраница 6

После завершения боевых действий на развитии зарубежной историографии в полной мере сказалась холодная война. В условиях обострения отношений бывших союзников по антигитлеровской коалиции изучение опыта Второй мировой войны стало рассматриваться в качестве необходимого условия для эффективной подготовки собственных войск. С этой целью в США в 1946 г. была принята специальная программа германской военной истории, для реализации которой широко привлекались немецкие генералы и офицеры. К 1961 г. они подготовили более 2,5 тыс. «меморандумов» общим объемом свыше 200 тыс. машинописных страниц. Среди них: «Способы ведения боевых действий русскими во Второй мировой войне», «Обеспечение безопасности тыловых районов вермахта в России: советский второй фронт в тылу немецких войск», «Роль местности в русской кампании» – и другие материалы, изданные в качестве наставлений для американской армии45. В 1979 г. значительная часть данных материалов была издана под общим названием «Вторая мировая война. Германские военные разработки»46.

Подготовленные самими американскими, а также английскими и другими западными военными исследователями работы опирались преимущественно на немецкие документы, оказавшиеся после 1945 г. в США. Советские архивы для зарубежных исследователей оставались закрытыми, и они могли использовать только опубликованные советские источники, подвергавшиеся строгой цензуре. В результате не все сюжеты рассматриваемой проблемы получили в зарубежной историографии равномерное освещение.

В условиях холодной войны на Западе сформировалось несколько научных школ советологии, объединивших как европейских исследователей, так и российских эмигрантов. Так, научные центры в Мюнхене и Фрайбурге в ФРГ активно занимались исследованиями в области национальной политики в СССР, особенно на Кавказе47. Подобные исследования велись и в других странах48. Западные историки давали негативные оценки национальной политике советского правительства, акцентировали внимание на таких явлениях, как коллаборационизм граждан СССР в годы Великой Отечественной войны, антисоветское повстанческое движение, массовые репрессии и депортации части народов Северного Кавказа.

Важнейшей теоретической основой изучения советской истории в зарубежной историографии с 1950-х гг. стала концепция тоталитаризма, разработанная в трудах X. Арендт49, К. Фридриха и 3. Бжезинского50. Подчеркивая типологическое сходство советского и нацистского политических режимов, она в наибольшей степени отвечала политическому противостоянию западных стран с СССР того времени. Однако идеологическая «нагруженность» данной концепции, выражавшаяся в резкой критике сталинизма, приводила к формированию упрощенных и догматизированных представлений о характере советского общества.

В 1960—1970-х гг. в зарубежной историографии сформировалось ревизионистское направление, подвергшее критике прежние подходы к советской истории. К его сторонникам относились: в США – Дж. Хаф, А. Даллин, М. Левин, С. Коэн, Ш. Фитцпатрик, А. Рабинович; в Англии – группа историков из Бирмингема во главе с Р. Дэвисом; в Германии – специалисты по социальной и экономической истории Р. Лоренц, X. Хауман, Г. Мейер, Д. Гайер и другие авторы. Признавая диктаторский характер сталинского режима, они переносили главный упор в изучении на советское общество, стремясь объяснить происходившие в СССР процессы «снизу», как результат общественных отношений, а не «сверху», как привнесенные государством51. Данный подход позволил переосмыслить поведение и сознание советских граждан в годы Великой Отечественной войны, механизмы их адаптации к чрезвычайным условиям жизни, коллаборационизм и движение Сопротивления на оккупированной территории СССР.

«Бои за историю» стали еще одной формой холодной войны, и в советской историографии оценки западных историков, как правило, вызывали резкое неприятие. Оно выразилось в появлении особого жанра историографических исследований – «критики буржуазных фальсификаторов»52. В содержательном отношении критика располагалась в широком диапазоне: от упреков в методологической несостоятельности и творческом «бессилии» до прямых обвинений в «преднамеренном искажении» исторической правды с целью «реабилитации фашизма как социально-политического и идеологического явления»53. При этом главные разногласия с западными авторами касались трактовок советского общественного и политического строя, роли коммунистической партии, характера национальных отношений в стране и в регионе. Например, советские авторы упрекали западных историков в стремлении «принизить» роль всенародной борьбы в тылу врага, искажении ее характера, преувеличении масштаба поддержки оккупантов советскими гражданами.

Соответствующие разделы в обязательном порядке содержали историографические введения к диссертационным и, несколько реже, монографическим исследованиям советских историков. Несмотря на очевидную идеологическую ангажированность дискуссий, даже в такой форме изложение работ зарубежных историков имело определенное положительное значение, позволяя познакомиться с их содержанием, пусть и подвергаемым критике.

Только в условиях перехода к новому этапу в отечественной историографии появились работы, лишенные «критического» запала по отношению к положениям и выводам западных историков54. Более того, многие российские авторы, особенно на рубеже 1980—1990-х гг., отказавшись от прежних положений советской историографии, стали фактически повторять оценки зарубежных исследователей. Постепенно в историографии утвердились представления о необходимости тесного сотрудничества исследователей разных стран в изучении различных дискуссионных вопросов истории Второй мировой войны. В то же время события 1941–1945 гг. нередко становятся предметом новых «войн памяти», особенно острых на постсоветском пространстве, что во многом обусловлено процессами формирования новых национальных идентичностей.


В целом в отечественной и зарубежной историографии накоплен значительный опыт изучения истории горцев Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. Данная проблема рассматривалась как в общих, так и в региональных исследованиях, включая десятки монографий, диссертаций и коллективных трудов, сотни статей и отдельных очерков. Развитие историографии сопровождалось постепенным расширением знаний о судьбе горцев Северного Кавказа в годы войны, увеличением числа исследователей и работ на данную тему, развитием источниковой базы и самого круга рассматриваемых вопросов.

В то же время в изучении истории автономий Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны остается много малоизученных аспектов. В историографии отсутствуют крупные обобщающие исследования по истории региональной системы управления в рассматриваемый период, социальных процессов и формированию этнического сознания горских народов Северного Кавказа. Остаются нераскрытыми отдельные направления в деятельности властных структур и общественных организаций, развитие ряда отраслей народного хозяйства, положение представителей отдельных социальных групп. В результате создание цельной обобщающей картины этнополитического, социально-экономического и культурного развития автономий Северного Кавказа, повседневной жизни населения в годы войны остается перспективной задачей, решение которой требует совместных усилий многих исследователей центра и региона.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация