Значительное место в нацистской пропаганде отводилось «поощрению национальных стремлений» отдельных народов. В «Воззвании к гражданскому населению Кавказа» утверждалось: «Германская армия и ее союзники пришли к вам не как поработители, а как освободители всех кавказских народов от ненавистного вам большевистского ярма». В этом документе, как и во многих других обращениях к населению, провозглашалось начало новой жизни: «Мы несем вам право на собственность, уничтожение колхозного строя, свободу труда, свободное развитие национальной культуры и свободу вероисповедания»759.
Оккупационная пресса акцентировала внимание на непокорности Кавказа Москве, неоднократно обращалась к драматическим событиям Кавказской войны: движению Шамиля, колонизаторской политике царизма, переселению черкесов за рубеж. При этом утверждалось, что германская армия лишь «следует по пятам» за отступавшим врагом, не имея цели «поработить кавказские народы»760. В приказах военного командования неоднократно говорилось о необходимости относиться к жителям Кавказа как к «друзьям немецкого народа», распустить колхозы, уважать честь горской женщины, право собственности, развивать национальные ремесла и кавказские языки.
Стремясь полностью уничтожить следы «господства большевиков» на Северном Кавказе, оккупационные власти сжигали книги, уничтожали библиотеки и избы-читальни, сносили памятники, установленные в годы советской власти. Прежде всего, уничтожились памятники В.И. Ленину как главные символы советского строя. Так, был разрушен памятник В.И. Ленину в ауле Понежукай Теучежского района ААО, а на его пьедестале сооружена виселица.
Широко использовался в пропагандистских целях и религиозный фактор. Оккупанты объявили о свободе вероисповедания на Северном Кавказе, разрешили открывать церкви, закрытые большевиками. Особое внимание уделялось поддержке ислама, во многих городах и аулах Северного Кавказа появились мечети. Так, в Кисловодске уже через две недели после прихода оккупантов решением городской управы была открыта мечеть761. В ноябре 1942 г. командующий 1-й танковой армией генерал Э. фон Макензен принял ислам и посещал мечеть в Нальчике.
Стремясь внести раскол в межнациональные отношения на Кавказе, нацистские идеологи пытались доказать общность происхождения того или иного народа с немцами, в частности, обосновывали родство осетин и германцев. Впервые идею о сходстве языка и обычаев германцев и осетин высказал барон А. фон Гакстгаузен еще в середине XIX в. Позже на нее опирались требования отторжения от России областей к северу от Черного моря, высказанные группой германских империалистов на рубеже XIX–XX вв. После 1917 г. эту идею пытались использовать представители осетинской эмиграции А. Кодзаев и Г. Баев, стремившиеся доказать силу и могущество осетин. В нацистской Германии Ф. Риш в комментарии к «Истории монголов» П. Карпини назвал осетин потомками готов, а В. Шульц в одном из журналов только осетин из всех кавказцев именовал арийским народом762.
Специальные листовки выпускались на кавказских языках и предназначались как для местных жителей, так и для солдат национальных формирований РККА. В то же время оккупанты демонстрировали свое расположение к казачеству, подчеркивали его превосходство перед горцами, обещали восстановить сословные привилегии казаков и создать особое «казачье государство». Пытаясь использовать в своих целях идею возрождения казачества, оккупанты воссоздали на Северном Кавказе казачьи отделы во главе с атаманами. О возвращении к старым, дореволюционным порядкам должно было свидетельствовать появление управ и бургомистров, гимназий и полиции, введение обращения «господа». Городские и районные управы переименовывали улицы и населенные пункты, возвращая им дореволюционные названия.
Отдельными объектами пропагандистского воздействия выступали рабочие и крестьяне, молодежь и верующие, интеллигенция и руководящая элита. Так, в газете «Майкопская жизнь» задачи строительства «нового порядка» связывались с образованием нового «ведущего слоя народа», подчеркивалась специфика проблем, существовавших в развитии отдельных социальных слоев советского общества. Крестьянин должен быть освобожден от «колхозного рабства и распоряжаться плодами своего свободного труда». Рабочий – материально обеспечен и поставлен «в культурные бытовые условия жизни». Интеллигенция должна служить не партии, а народу, иметь свободу научной мысли, возможности для знакомства с иностранными научными достижениями763. Специальные пропагандистские материалы адресовались женщинам и девушкам захваченных районов (брошюры «Женщина в Германии», листовки «Как живут женщины в Германии» и др.). Пытаясь привлечь представителей различных слоев населения, оккупанты создавали в городах литературные и агрономические кружки, сельскохозяйственные и промышленные общества, открывали кафе, варьете, бильярдные, клубы, театры, а также курсы по изучению немецкого языка, призванные охватить в первую очередь этнических немцев764.
Наряду с пропагандой на оккупированных территориях Северного Кавказа широко использовался террор. Массовое уничтожение отдельных категорий советского населения предусматривалось нацистской доктриной. В первую очередь это были евреи, политработники, коммунисты, партизаны и все остальные лица, считавшиеся «врагами рейха». Специальное распоряжение Гитлера «О военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск» от 13 мая 1941 г. требовало беспощадного отношения к гражданскому населению, уничтожения всех, оказывавших сопротивление, их родных и близких. Любому немецкому офицеру на Востоке предоставлялось право осуществлять репрессивные меры, вплоть до расстрела подозреваемых лиц, без всякого судебного разбирательства. С военнослужащих вермахта снималась ответственность за совершение преступлений против местного населения765.
Для массового истребления советских граждан германское руководство создало специальные органы: четыре эйнзатцгруппы «А», «В», «С» и «Д», в состав которых входили более мелкие подразделения: эйнзатцкоманды, зондеркоманды, тайлькоманды. Одно из таких подразделений – зондеркоманда СС-10А под руководством оберштурмбаннфюрера СС К. Кристмана, находившаяся в оперативном подчинении эйнзатцгруппы «Д», прибыла на Северный Кавказ из Ростова-на-Дону и расположилась в Краснодаре, а ее филиалы – в Майкопе, Нальчике и других городах. Действуя совместно с немецкими военными частями, зондеркоманда СС-10А занималась розыском и уничтожением евреев, лиц, заподозренных в связях с партизанами, партийных и советских руководителей, попавших в плен командиров и политработников РККА, осуществляла репрессии против остальных жителей.
Убийства и истязания советских граждан в Нальчике осуществляла специальная команда СД-10 во главе с майором Шифманом при участии отряда жандармерии обер-лейтенанта Шепса766. В Майкопе карательные функции выполняла специальная команда СД-11 во главе с офицером Кубяком, его заместителем, начальником экономического отдела Магером, начальником отдела следствия и политической разведки Кланном, комендантом СД-11 Витенбергом, старшим переводчиком и следователем Боска767.
К осуществлению репрессий активно привлекались представители местной администрации и полиции. Карательный отряд из 20 бывших советских граждан под руководством Ф. Махно и И. Соломенникова уничтожил в Черкесске 23 сентября 1942 г. более 500 чел., в основном женщин, стариков и детей. По приговорам чрезвычайной комиссии при Карачаевском национальном комитете (в нее входили председатель комитета К. Байрамуков, секретарь А. Хубиев, начальники областной и криминальной полиции М. Лайпанов и А. Абайханов, X. Алиев) в декабре 1942 г. было расстреляно более 100 советских граждан768.
