По уже сложившейся традиции командование и слышать не хотело об объективных трудностях, снизивших результаты похода до одного «потопленного» сторожевика. В своих «выводах» Виноградов писал: «3. Если бы командир подводной лодки принял решение приблизиться к берегу, то у него было бы больше возможностей обнаружить конвои противника, чем при наблюдении против солнца с более мористой позиции. Возможно, что в этом случае он смог бы атаковать хотя бы один из пропущенных им двух, встречавшихся в этом районе конвоев» (ОЦВМА, ф. 112, д. 1497, л. 371). Ему вторил другой крупный специалист по проблемам подводной войны, полковой комиссар Байков: «1. По организации поиска противника, а) Дневной поиск — в смысле расположения курсов можно признать удовлетворительным. В смысле организации наблюдения, поиск был крайне неудовлетворительным — пропущено 11–12 транспортов противника; б) Ночной поиск — неудовлетворительно от начала до конца.
2. Наиболее отрицательные моменты в плавании подлодки "Д-3": а) Получив радио о выходе из Киркенеса большого конвоя, время прихода его в район действий, командование лодки не рассчитало и к встрече его не подготовилось; б) Ссылка на плохую видимость командирского перископа, как одной из главных причин пропуска конвоя не основательна.
С учетом всех дополнительных ошибок и нерешительных действий считаю — подводная лодка "Д-3" стоящую перед ней задачу выполнила неудовлетворительно» (ОЦВМА, ф. 112, д. 19327, л. 419). Вот так, не успели поменять командира, как и новый оказался плох.
26 марта субмарина начала аварийно-навигационный ремонт в Мурманске. Продолжался он ровно месяц и был ознаменован лишь одним радостным событием — 3 апреля «старушке» присвоили гвардейское звание. «Плохими новостями» стали первые потери бригады. К пропавшей без вести в январе «М-175» (потоплена немецкой подводной лодкой) в апреле добавились погибшая на мине «Щ-421» и пропавшая «Щ-401». Стало очевидно, что противник усилил противолодочную оборону и время легких побед (победы эти, правда, в большинстве своем после войны не подтвердились) осталось позади. В остальном ремонт проводился по-старому: выявленные дефекты устранялись, но профилактика остальных приборов и механизмов оставляла желать лучшего. Несмотря на наличие запасного комплекта аккумуляторной батареи в хранилище, старую батарею менять не стали (она наработала 113 циклов заряда-разряда при норме в 115–130 циклов). Надежную работу шумопеленгаторной станции наладить так и не удалось — почти сразу же после выхода в море она вновь вышла из строя. Сам же выход на позицию северо-западнее Вардё состоялся вечером 1 мая. Бибеев пошел в море не один — «присмотреться к нему» послали начальника штаба бригады капитана 2-го ранга Б.И. Скорохватова. По свидетельствам ветеранов, этот человек играл на бригаде роль «метлы», а за схожесть и внешнюю и по характеру с персонажем И. Ильинского из кинофильма «Волга-Волга» имел кличку Бывалов.
Командир «Красногвардейца» правильно понял значение этого факта и старался действовать соответственно. В 20:44 2 мая, в первые сутки нахождения на позиции, несмотря на снежные заряды и сумерки, Бибеев обнаружил конвой, двигавшийся в восточном направлении. Начавшаяся атака и на этот раз протекала весьма непросто, по-видимому в силу того, что из-за условий видимости изначально не удалось правильно определить дистанцию до цели.
Фактически она оказалась гораздо больше, чем 20–25 кабельтовых. Находясь на носовых курсовых углах каравана и контркурсе, Бибеев повернул влево для атаки носовыми торпедными аппаратами. В 21:02 при очередном подъеме перископа выяснилось, что, вместо того чтобы выходить на левый борт судов, «Красногвардеец» находится у них прямо по курсу. Атака носовыми аппаратами явно не получалась, но еще оставалось время развернуться к противнику кормой. В 21:15 с дистанции 8 кабельтовых Бибеев произвел двухторпедный залп по 6000-тонному транспорту, а спустя минуту экипаж субмарины услышал сильный взрыв. Прошло еще десять минут, прежде чем командир решился всплыть под перископ. Сначала в него был виден лишь сторожевик, находившийся в 7—10 кабельтовых и не предпринимавший попыток к сближению. В 21:29 на расстоянии 15–20 кабельтовых обнаружился и транспорт. По наблюдениям Бибеева его осадка сильно увеличилась, он кренился на правый борт (торпеды вообще-то выпускались в левый) и имел дифферент на нос. У правого борта судна находился сторожевик, другой двигался переменными курсами. Остатки конвоя — 2000-тонный танкер и третий сторожевой корабль — двигались курсом на Вардё. Дальнейшее наблюдение не производилось из-за плохой видимости и опасения контратаки.
Материалы германской стороны ставят все это описание с ног на голову. В эти сутки в восточном направлении через позицию «Д-3» прошел лишь один конвой, включавший германский транспорт «Ирис» (3323 брт), танкер «Алгол» (972 брт), сторожевые корабли «V5902», «V5904» и «V5906», что весьма точно соответствует наблюдениям Бибеева. До района мыса Хьельнес караван сопровождала группа охотников («Uj 1106», «Uj1111» и «V6108»), которая отделилась для преследования подводной лодки «К-2». «Катюше» пришлось заплатить за свою неудачную атаку на «Ирис». Вражеские охотники обрушили на нее 56 глубинных бомб, от близких разрывов которых треснули сварные швы двух топливно-балластных цистерн, палубный настил надстройки и шахта подачи воздуха к дизелям. Спустя четыре часа свой шанс попытался реализовать «Красногвардеец». Совершенно очевидно, что в качестве объекта нападения фигурировал все тот же «Ирис», не получивший в данном случае ни царапины. Сама атака, как это не покажется удивительным, не была зафиксирована противной стороной — иначе «старушка» вряд ли избежала бы бомбометания. Сейчас можно гадать, имел ли отношение услышанный взрыв к торпеде, а если имел, то чем именно он был вызван. Наиболее вероятной представляется следующая картина: сигнальщики немецких кораблей не обнаружили следов торпед из-за плохой видимости, но одна из них, вероятно, шедшая по поверхности, взорвалась самопроизвольно при ударе о волну. На протяжении войны противником неоднократно фиксировались подобные случаи, вызванные тем, что с начала 1942 года установка глубины хода наших торпед стала производиться на 1,5–2 метра. Поскольку точность хода торпед «53–38» по глубине составляла ±1 метр, неоднократно имели случаи выскакивания их на поверхность, особенно при волнении более 5 баллов. Видимо, так все и произошло на этот раз. Не разобравшись в причинах взрыва, командир конвоя не стал делать никакой записи в КТВ и продолжил переход в восточном направлении.
В следующем боевом столкновении «Красногвардеец» перешел из разряда охотника в разряд дичи. В 05:00 11 мая из Киркенеса на запад вышел конвой в составе транспортов: норвежского «Скьерстадт» (762 брт) и германского «Хартмут» (2713 брт), в охранении сторожевика «NM01», охотников «Uj1104» и «Uj1108». Любопытный штрих — в своем предыдущем рейсе «Скьерстадт» доставил для работ на киркенесских рудниках около 500 норвежских учителей, арестованных гестапо за отказ от преподавания основ нацизма. В утренние часы суда обогнули полуостров Варангер и вошли в пределы позиции «Д-3». Видимость оставляла желать много лучшего, поэтому, обнаружив в разрывах снежной завесы одиночное судно, Бибеев не смог продолжить атаку. Акустическая станция молчала, в связи с чем определить направление движения конвоя и принять решение на его атаку не представлялось возможным. Сигнальщики противника на этот раз, напротив, не дремали — в 12:50 с «Uj 1108» был обнаружен перископ подводной лодки. Охотник сбросил девять глубинных бомб и дал донесение. Командир конвоя не стал отмахиваться от этой информации и увел вверенные ему суда на якорную стоянку в Сюльте-фьорде. По приказу «адмирала Полярного побережья» вице-адмирала Отто Щенка поиском и уничтожением вражеской субмарины занялась группа охотников, отделившаяся от другого каравана, шедшего в восточном направлении. Спустя час «Uj 1101», «Uj1109», «Uj1110» и «V6108» прибыли в назначенный район и сбросили по неопределенному гидроакустическому контакту 17 глубинных бомб. Пикантность ситуации заключалась в том, что лишенная гидроакустики «Д-3» не слышала шумов винтов вражеских кораблей и потому сочла, что в обоих случаях бомбы сбрасывались с патрульных гидросамолетов. Лишь по счастливой случайности охотники, продолжавшие поиск до 0 часов, и дичь не встретились на более короткой дистанции. Уже на следующий день эта немецкая противолодочная группа продемонстрировала свои потенциальные возможности, потопив после длительного преследования «К-23» с первым комдивом «старушки» капитаном 1-го ранга М.И. Гаджиевым на борту.
