Начальник 3-го управления ВМФ СССР
дивизионный комиссар Петров
ЦА ФСБ РФ.
* * *
Приведенные документы не оставляют сомнений в том, что в 1941 году наши подводные силы значительно отставали от английских и, по-видимому, других зарубежных по техническому уровню и в области тактики. И если в области последней нам удалось добиться в ходе войны заметных сдвигов в лучшую сторону, то сменить «матчасть» оказалось совершенно нереальной задачей. На завершающем этапе войны именно морально устаревшая и изношенная техника являлась главным тормозом в развитии и внедрении новых тактических приемов, совершенно необходимых хотя бы для сохранения установившегося баланса между нашими подводными силами и вражеской ПЛО. Без решения данной проблемы техническое отставание наших ПЛ постоянно увеличивалось, что явилось главной причиной заметного снижения успешности их торпедных атак в третьем периоде войны.
Горько сознавать тот факт, что во многом похожая ситуация имеет место в наших Вооруженных силах и в настоящее время. Даже в борьбе с иррегулярными бандформированиями российская армия не обладает качественным техническим перевесом, что неизбежно приводит к покрытию «разницы» за счет жизней военнослужащих. Сколько же еще нужно уроков, чтобы те, кому «положено», поняли, что эффективно может воевать только армия, состоящая из профессионалов, оснащенных современным оружием? Доживем ли мы до того дня, когда они хоть на минуту забудут о себе и им станет «за державу обидно»?
7. ПРИЛОЖЕНИЕ
Андрей Кузнецов
СКОЛЬКО ПОДВОДНЫХ ЛОДОК ПОТОПИЛ НАШ ФЛОТ?
Сколько подводных лодок потопил наш флот во время Великой Отечественной войны? Прошло уже 65 лет, а точного ответа нет до сих пор. Основная причина очевидна. Подлодки старались действовать скрытно, и очень часто после их гибели не оставалось ни свидетелей, ни убедительных материальных следов. Во время войны были возможны лишь приблизительные оценки. Но и потом, когда в распоряжение победителей попали и документы, и те, кто посылал подлодки в бой, задача оказалась непростой. Тем не менее для анализа эффективности противолодочной обороны (ПЛО) требовалось определить причины потерь подводных лодок. Особенно это было важно для западных союзников. Для них защита морских коммуникаций играла огромную роль. И они примерно с 1944 года опасались, что Советский Союз после разгрома Германии получит передовые технологии в области подводной войны и в случае столкновения с Западом устроит очередную Битву за Атлантику.
Британское Адмиралтейство затребовало и уже в июне 1945 года получило от бывшего командования подводными силами Германии список потерь по немецким данным. Захватили англичане и основной массив документов, касавшихся подводного флота. Журнал боевых действий командующего подводными силами (КТВ BdU) был немедленно переведен на английский. К этой работе была привлечена группа немецких офицеров. В 1946 году появился официальный список потерь, подготовленный совместно британским Адмиралтейством и Отделом начальника морских операций США. К сожалению, на качество документа серьезно повлияла поспешность, с которой он составлялся, недостаточное количество привлеченных людей, языковой барьер. Во многих случаях исчезновению конкретной подлодки ставили в соответствие более-менее подходящую по времени и месту атаку противолодочных сил союзников, не углубляясь в подробности. Огрехи этого списка видны на примере лодок, судьба которых хорошо известна. Например, «U144» там значится погибшей на мине в июле 1941 года, хотя связь с ней поддерживалась до 9 августа.
Списком 1946 года пользовались в своих широко известных работах официальные историки Морисон (США) и Роскилл (Великобритания). Из их классических трудов сведения о причинах потерь перекочевали во множество других книг. «Посторонним» авторам исходные данные были недоступны. Трофейные документы с наляпанным штампиком «Этот документ — собственность Адмиралтейства» несколько десятилетий томились в «застенках» закрытых архивов. Американцы имели копии всех документов, но доступ к ним тоже не открывали. Работа же историков в погонах протекала неспешно. Лишь иногда, натыкаясь на явные несоответствия, они вносили изменения (например, в 1957 году поменяли местами причины и даты гибели «U344» и «U354»). Сейчас, когда завеса секретности почти полностью рассеялась, хорошо видно, что большинство немецких документов вообще не использовались при написании официальных английских и американских изданий. И только в последние десятилетия лед тронулся. Это коснулось как истории Второй мировой войны в целом, так и такой частной проблемы, как потери немецких подводных лодок. На этом поле наиболее плодотворно работает немецкий историк А. Нистле.
Было бы любопытно сравнить оценки 1946 года и современные представления. Принципиальны ли различия, насколько корректны были выводы тех лет? Повлияли ли бы более точные оценки на развитие противолодочного оружия и тактики? Но это выходит за рамки данной работы.
Во время Великой Отечественной войны для СССР боевые действия на море играли третьестепенную роль, всё решалось на суше. Но при возможном столкновении с Западом неизбежно возникала проблема борьбы на океанских коммуникациях. Отсюда и огромный интерес наших моряков к Битве за Атлантику, к действиям подлодок и ПЛО.
Эволюция наших представлений о наших же противолодочных успехах выглядит примерно так. Во время войны наблюдался немалый разнобой в оценках. Специалисты во многих случаях достаточно трезво оценивали возможности нашей ПЛО и число ее жертв. Переоценка успехов имела место, но обычно в пределах разумного. Штабы флотов в итоговых отчетах давали менее реалистичные цифры. Потом появился англо-американский список 1946 года. Видимо, он вызвал у наших специалистов смесь шока и возмущения. Шок — из-за того, что успехи нашей ПЛО по полученным данным оказались ниже самых осторожных оценок. А возмущение — потому, что англичане вроде бы присвоили себе даже некоторые наши бесспорные успехи. Например, такой «украденной лодкой» должна была казаться «U387». Единственную пропавшую в начале декабря 1944 года в Арктике немецкую субмарину записали на счет британской эскортной группы, хотя эсминец «Живучий» таранил какую-то подлодку на 24-узловой скорости и в упор поразил ее четырьмя 102-мм снарядами, то есть явно потопил. Как мы увидим ниже, в действительности он таранил «U1163», которая пострадала, но уцелела, а с «U387» ясности до сих пор нет. Но в те времена английская несправедливость должна была казаться очевидной. Дело происходило в разгар холодной войны, когда обе стороны испытывали друг к другу тотальное недоверие. Вызывало подозрение, видимо, и большое число немецких лодок на Балтике, записанных в погибшие по небоевым причинам. Но сначала всё это было известно лишь узкой группе специалистов, так как данные о потерях и победах держались в Советском Союзе в секрете. В 1956 году «Воениздат» выпустил книгу о действиях немецких подводных лодок
[154]. Там было приложение с поименно перечисленными потерями субмарин — строго в соответствии с западными данными. Даже об «U250» было скромно написано, что она потоплена катерами противолодочной обороны — без указания чьими. Но вскоре всё изменилось. В условиях начатого Хрущевым сокращения вооруженных сил и упора на ракетно-ядерное оружие флот вынужден был буквально бороться за свое будущее, доказывая свою нужность. При этом неизбежно было обращение к итогам минувшей войны. В 1957 году был выпущен секретный справочник по потерям противника на море
[155]. Секретным он явно стал в первую очередь из-за содержавшихся в нем заведомо недостоверных данных, легко поддававшихся опровержению. Сводные цифры из этого труда впервые были представлены широкой публике в сборнике «Поражение германского империализма во второй мировой войне»
[156]. Данные по подлодкам выглядели следующим образом (потоплено/повреждено): авиацией — 3/9, подводными лодками — 2/0, надводными кораблями — 7/5, минами — 10/0, береговой артиллерией — 1/0, всего боевых потерь — 23/14, потери по другим причинам — 25/0. Кроме того, по сведениям, не подтвержденным материалами противника, потоплено около 630 различных единиц, куда входило и немало подводных лодок.
