НА ПОМОЩЬ АВСТРИЙСКОЙ СТОЛИЦЕ
Известие о походе турок на Вену Ян III получил 16 июля в Вилянове, два дня спустя после подхода армии Кара-Мустафы к столице империи. До королевского дворца долетела также весть о бегстве Леопольда I и его жены Марии Элеоноры в Линц, а также о том, что императорский кортеж преследован был конным татарским разъездом, проникшим глубоко в тылы австрийских войск. Спасаясь от опасности, габсбургский двор бежал еще дальше, в Пассау, расположенный в 80 километрах к северо-западу от Линца. Перед отъездом Леопольд I послал к Собескому графа Вальдштейна с мольбой о помощи. Вручая Собескому письмо от императора, австрийский посол на коленях просил непобедимого покорителя турок как можно быстрее прийти с помощью. «Мы ожидаем не столько войск Вашего Королевского Величества, — писал Леопольд I, — сколько особы Вашей, уверенные в том, что уже одна Ваша королевская особа во главе наших войск и имя Ваше, такое грозное для наших общих неприятелей, уже обеспечат их поражение»
.
Зная обо всех организационных и финансовых трудностях Речи Посполитой, император не надеялся на скорое появление поляков. Тем большим было его удивление быстротой действий Речи Посполитой. Тотчас были разосланы мобилизационные приказы, определяющие местом концентрации войск древний Краков. Энтузиазм охватил буквально все население.
Ян III покинул Вилянов 18 июля. В дороге до Кракова его сопровождал двор вместе с королевой Марией Казимирой и старшим сыном Якубом. «Захотелось королю, милостивому государю и родителю моему… призвать меня к себе и сделать меня участником всех опасностей и трудностей войны, чтобы при таком великом полководце прошел я свою первую военную школу и, неопытный еще, испытательный срок, — писал осчастливленный королевич в своем дневнике. — Хотел, чтобы хоть и не равным шагом (ибо сознаю, что еще и рекрутам не равен), однако, насколько сумею, шел вслед за ним и, ползя хотя бы на его щите, постепенно привык к большим трудностям, которые он в поте лица испытывал»
.
Беря с собой Якуба, король хотел дать ему возможность снискать военную славу, славу защитника всего христианства, что могло обеспечить ему успех в будущей борьбе за польский трон.
Первую ночь король провел в Фалентах. На следующий день, во время остановки в Радзеёвицах, Собеский получил письмо от Карла Лотарингского с призывом о помощи. 20 июля в Раве король узнал уже о том, что турки осадили город. Три дня спустя в Крушин, что неподалеку от Пётркова, из Австрии прибыл курьер с первой информацией об обороне столицы. Через два дня король достиг Ченстоховы, где почти целый день провел на богослужениях в ясногурском монастыре. Отцы монашеского ордена Святого Павла поднесли Собескому меч в ножнах, усыпанных драгоценными камнями. Ян III взял меч, а ножны отдал монахам. «В сражении с врагом нужно железо, — сказал он. — Серебро, золото и алмазы пусть Пресвятой Деве останутся!»
.
29 июля монарх въехал в Краков, торжественно встреченный от имени местных властей членом магистрата Войцехом Слешковским. В ожидании сбора всех войск в старой столице он задержался на более длительное время. Остановился во дворце в Лобзове. Слушал поступающие сообщения о происходивших в Вене событиях. 4 августа в сопровождении семьи он сел на паром под Звежинцем и отправился по Висле до ближайшей деревни, где члены магистрата дали в его честь пышно обставленный обед. 10 августа он прибыл в кафедральный собор на Вавеле на епископское богослужение, которое в присутствии польских епископов отправлял папский нунций Оптиус Паллавичини, номинальный архиепископ Эфеса. Получив папское благословение, король вместе с королевой отправился пешком для посещения святых мест в краковских костелах. Он посетил иезуитов в костеле Св. Петра и Павла, доминиканцев, францисканцев, костел Св. Анны и под конец икону с изображением Мадонны Лоретанской в Мариацком костеле. Здесь под звуки музыки и пение двух хоров король прочитал литанию, а в момент приезда и отъезда монарха из храма трубачи «трубили в окне» на мариацкой башне. Религиозные торжества проводились прежде всего для поднятия морального духа войск и гражданского населения, теперь еще сильнее убежденных в праведности борьбы для защиты всей европейской цивилизации.
Тем временем, отовсюду к Кракову подтягивались войска Короны. 2 августа прибыла большая группа кавалерии, охраняющая польско-турецкую границу в Подолье и Покути. Ими командовал коронный польный гетман Миколай Сенявский. В рекордный срок — две недели — они проделали путь из района Трембовли и Снятына до Кракова длиной почти 500, а некоторые отряды даже 600 километров. Несколькими днями позже подошли и остальные под предводительством великого гетмана Станислава Яблоновского.
Под руководством известного специалиста своего дела, генерала Мартина Контского, в Кракове велась подготовка артиллерии. Основу ее оснащения составлял городской арсенал, располагавший большим числом орудий и другого снаряжения, необходимого для ведения боевых действий. Вначале предполагалось взять в поход 48 орудий, в том числе шесть 24-фунтовых, каждое из которых тянули 24 лошади, а также 7 мортир, включая одну 160-фунтовую. К 8 августа в Краков прибыли все предназначавшиеся для похода коронные войска; ожидали еще литвинов, формирование которых несколько задерживалось. Между тем, из Австрии приходили тревожные вести. «Очень просил меня герцог (Лотарингский), — писал Яну III Иероним Любомирский, — чтобы летел на почтовых к Вашему Королевскому Величеству, ибо большая необходимость есть, чтобы Ваше Королевское Величество как можно быстрее спасали этот потерянный край и дали подмогу этому городу»
.
В связи с этим король, не ожидая литвинов, 15 августа двинулся спасать столицу империи. Перед тем как покинуть город, он посетил в тот день костел кармелитов на Пяске и костел камедулов на Белянах, прослушал там богослужения. В воскресенье 15 августа выехал из Кракова с частью войск. Несколькими днями раньше другой дорогой отправился к Вене гетман Миколай Сенявский, который должен был прикрывать главные королевские силы.
Ян III был полон оптимизма. Выходившие из столицы колонны солдат он провожал словами: «До встречи у стен Вены», а жителям Кракова на прощание сказал: «Бога прошу, чтобы только их (турок) там застал: пусть не будет трудно в Польше с турецкими конями»
. Несмотря на это, «город был полон переживаний за судьбу короля и польские отряды, принимавшие участие в войне с Полумесяцем. Жителей охватывал ужас при одной только мысли, что будет, если турки займут Вену, которая так близко от Кракова… Храмы заполняли толпы прихожан. Все молились за скорую победу. Верили, что польский монарх не подведет и поставит крест на турецкой мощи»
.
За благополучный исход похода члены магистрата города заказали в фарном костеле торжественное богослужение. То же сделали власти многих других городов во всей Речи Посполитой. Повсюду народ с тревогой ожидал вестей о результатах похода на Вену.
В конечном итоге на войну выступили 25 хоругвей гусар (3217 лошадей), 77 панцирных хоругвей (8061 лошадь), 31 хоругвь легкой кавалерии (2422 лошади), 3 хоругви аркебузов (590 лошадей), 37 подразделений пехоты (11 259 групп), а также 10 подразделений драгун (3587 групп). Всего было 29 136 лошадей и приблизительно 26 200 человек. Армию еще дополняли 250 артиллеристов с 28 орудиями более легкого калибра (тяжелые не брали из-за высокой скорости на марше) и около 150 запорожских казаков. Еще несколько сот запорожских казаков присоединились позже под Пресбургом. На охране границ Речи Посполитой оставались 10 хоругвей панцирной кавалерии, гарнизоны нескольких городов и личные отряды магнатов, всего почти 7000 человек, в том числе около 1650 человек регулярного войска под командованием краковского кастеляна Анджея Потоцкого. В дороге к австрийской границе находились и почти 10 тысяч человек литовского войска
.
