Благодаря стараниям местного населения, видевшего в поляках избавителей от страшной опасности, исходившей от турок, снабжение войск, когда они проходили через Силезию и Моравию, было очень хорошим, за исключением упомянутого уже Оломоуца. А вот имперские власти меньше заботились об этом, считая, что Собеский сам должен побеспокоиться о пропитании своей армии, потому что прибыл в Австрию в качестве союзника, а не гостя, которому содержание гарантировано хозяином.
31 августа под Холлабрунн в польский лагерь прибыл герцог Лотарингский. Недавние политические споры и личные оскорбления никак не повлияли на отношения между выдающимися полководцами. Собеский приветствовал герцога перед строем своих войск. Когда герцог Карл сошел с коня и пешком пошел к королю, тот сделал то же самое и, приблизившись, обнял герцога. Затем был дан обед для императорских гостей, на котором по своему обычаю Собеский щедро угощал австрийцев вином. Вначале герцог Карл пил только мозельское вино, разведенное водой, однако, разохотившись, пил одну рюмку за другой без воды. Уже хорошо захмелев, он неожиданно возжелал учиться польскому языку и все повторял за поляками не очень умело отдельные слова. В тот вечер никто из возвращавшихся в свой лагерь имперских офицеров не держался уверенно на ногах. «Не только наелись, но и попили, и хорошо», — написал потом король жене.
На следующий день в письме к Марысеньке он так охарактеризовал герцога Лотарингского: «Нос просто орлиный и даже как бы попугаистый. Довольно заметная оспа на лице… платье на нем серое, без всего; только пуговицы золотые (достаточно новые), шляпа без перьев, сапоги были желтыми два или три месяца назад, каблуки пробковые. Конь неплохой, седло старое; узда на коне простая, ремни плохие и старые… Разговор очень хороший, чего ни коснись. Скромный, немногословный и, кажется, человек очень благопристойный. Войну понимает очень хорошо и к ней готовится. Парик белый, гнусный — видно, вообще одежда его не заботит. Вот такой это человек, с чьей фантазией моя без труда согласуется, и достоин он значительно лучшей судьбы». Фактически изгнанный властолюбивым Людовиком XIV из своего наследственного герцогства, имперский главнокомандующий не принадлежал к числу самых богатых людей.
По просьбе австрийцев король бросил против неприятеля два конных отряда по сто человек, которыми командовали ротмистры легкой кавалерии Роман Рушчиц и Дамиан Шумлянский. Поляки справились с задачей значительно лучше имперских разведчиков. Рушчиц вернулся без потерь и с тринадцатью турецкими пленными. Шумлянский поймал семерых янычар, однако сам при этом был тяжело ранен выстрелом в живот и через несколько дней скончался.
3 сентября в замке Штеттельсдорф под Тульном состоялся большой военный совет. В нем участвовали король, гетманы Яблоновский и Сенявский, генерал Контский, герцог Лотарингский, маркграфы Герман Баденский, Людвиг Баденский, саксонский курфюрст (отец будущего короля Польши), баварский курфюрст Максимилиан Эмануэль (будущий зять Яна III), командующие швабскими отрядами, другие имперские и немецкие командиры. Маркграф Баденский вручил Собескому маршальский жезл имперских войск, что символизировало признание его верховным главнокомандующим союзническими войсками. В ходе дискуссии по плану дальнейших действий выявились три различные концепции проведения всей операции. Первую из них представил герцог Лотарингский, который предложил вести наступление через Венский Лес с севера, чтобы подтянуть к Вене всю армию и вынудить турок отступить. Второй проект представил Герман Баденский. Он предложил переместить союзнические войска в район расположенного к югу от Вены местечка Винер-Нойштадт и оттуда атаковать армию Кара-Мустафы. Практически это трудно было реализовать из-за полного разорения неприятелем этих мест и невозможности прокормить многочисленную армию христиан. Еще менее реальным был второй австрийский проект, предусматривавший марш к Пресбургу, переправу через реку около этого города и нападение на турок с востока. При его реализации пришлось бы считаться с остававшимися в собственных тылах остатками корпуса Хусейн-паши, а также со стоявшим под Яварином сильным корпусом Ибрагим-паши.
В отличие от австрийских и немецких командующих, считавших маневр основой военного искусства, Ян III предложил нанести удар через Венский Лес и по единственной пригодной здесь дороге, шедшей вдоль Дуная, по главным силам неприятеля и разбить их в решающем сражении на подступах к столице. План короля строился на принципах старопольского военного искусства, гласящих, что вначале нужно уничтожить главные силы неприятеля в решающем сражении, а потом неутомимо преследовать его до достижения быстрой и полной победы. В конечном итоге авторитет многократного победителя турок перевесил, и военный совет принял план Яна III.
Таким образом, было решено, что вся армия союзников переправится на правый берег Дуная. Поляки и имперские войска должны были сделать это под Тульном, расположенном значительно ближе к Вене, чем Креме, где ранее планировалась переправа главных сил. Теперь здесь должны были переправляться вспомогательные отряды немецких княжеств. Планировалось, что первыми к переправе двинутся польские войска, получившие задание прикрывать австрийские и немецкие отряды. На Дунае решено было оставить лишь небольшой двухтысячный отряд конницы, который должен был охранять мосты на реке и ожидать прибытия литовских войск. Переправившись через Дунай, союзнические войска одновременно двинутся на неприятеля дорогой вдоль Дуная и через Венский Лес. Голову колонны составляла пехота, ее задача — обеспечение безопасности передвижения армии, а также очистка территории от отдельных отрядов врага. После выхода из Венского Леса союзники должны были атаковать армию Кара-Мустафы, а разбив, преследовать ее и приступить к осаде Уйвара.
Территория Венского Леса между Тульном и Веной была труднопреодолимой из-за пролегающей здесь горной гряды с многочисленными ущельями и ручьями. В восточном направлении, в сторону Вены, местность постепенно понижалась и переходила в равнину, перерезанную лентой реки Вены, впадающей в Дунай. После преодоления горного массива Венского Леса Ян III намеревался завязать сражение вначале силами левого крыла, которые, двигаясь по относительно удобной дороге вдоль Дуная, должны были первыми выйти на равнину, занятую турками. Далее требовалось завязать бой с противником и отвлечь его внимание от маневра, который выполняло правое крыло войск союзников. Следующими в бой должны были вступить силы, занимавшие позиции в центре, поддерживая своими действиями левое крыло. К этому времени войска правого крыла должны были выйти на самую высокую горную цепь перед равниной и нанести с ее склонов решающий удар в направлении Вены, разбить противника и отрезать ему путь к отступлению. Одновременной атакой левого крыла и центра предполагалось полностью уничтожить армию Кара-Мустафы.
В этом превосходном плане, однако, была и определенная доля риска. Он заключался в том, что движущиеся вдоль Дуная войска левого крыла могли быть в случае мощной контратаки противника разбиты до прихода помощи со стороны сил центра и правого крыла.
Но, опираясь на данные разведки, польский король правильно предполагал, что Кара-Мустафа, находясь так близко к успеху, не прервет осаду и примет бой на равнине под городом, затрудняя продвижение союзников через Венский Лес.
