На береговых укреплениях и в нескольких километрах от берега размещалось восемь немецких дивизий — от Канна до Шербура. Сильные части 352-й дивизии вермахта, о которых не знала англо-американская разведка, образовали оборонительный пояс на участке берега, фигурировавшем в сводках союзников как «Омаха-бич». Именно здесь союзники понесли самые тяжелые потери при высадке, поскольку на этом участке наступающих встретил плотный огонь первоклассной дивизии вермахта, ядро которой составляли ветераны Восточного фронта
. Развитие событий на этом участке подтвердило правоту Роммеля, который настаивал на максимально близком к берегу расположении немецких войск. Отстаивая на одном из совещаний свой план, Роммель заявил: «Если мы не сможем разбить противника сразу после его высадки, мы никогда не сможем совершить еще одно продвижение из-за его превосходящих военно-воздушных сил… Если мы не сможем дать отпор врагу в море или сбросить его с материка в первые сорок восемь часов, то вторжение удастся, и война будет проиграна из-за недостаточного стратегического резерва и полного отсутствия у нас флота и военно-воздушных сил»
.
Представляется, что, вопреки расхожим суждениям, американские и английские солдаты в 1944–1945 гг. сражались с немцами оружием худшего качества, за исключением артиллерии и авиации. Где бы ни встречались английские и американские войска с немецкими, при приблизительно равных силах немцы всегда одерживали верх. Американский полковник Тревор Дюпуи писал: «На основе сопоставления результатов действий одного солдата с каждой стороны получается, что немецкий пехотинец постоянно наносил противнику потери на 50% большие, чем он сам терял в результате действий противника»
. «Кпд» немецкой армии был выше: в июне 1944 г. 54,35% немецкой армии составляли солдаты, непосредственно участвовавшие в бою, а в американской армии — 38. При этом ежедневный рацион каждого американского солдата составлял 6,4 фунта мяса против 3-х у немцев, зато количество боеприпасов для стрелкового оружия в немецкой пехотной роте в 2 раза превышало аналогичный боекомплект в американской пехотной роте — 56 000 патронов против 21 000. Немецкий пулемет MG-42 (калибр 7,42 мм, дальность 1,8 км) имел скорострельность 1200 выстрелов в минуту, а английский пулемет «Брена» — 500. К 1945 г. было изготовлено 750 000 единиц MG-42; за безотказность он пользовался весьма высокой репутацией. Если советские ракетные установки «катюша» немцы прозвали «сталинский орган», то MG-42 на фронте называли «гитлеровская коса». В немецкой пехотной роте было 16 пулеметов MG-42 — по сравнению с 9 пулеметами в английской роте и 11 в американской, хотя тяжелые пулеметы «Виккерс» и «Браунинг» в ротах поддержки союзников несколько выравнивали положение. В качестве стрелкового оружия американцы пользовались полуавтоматической винтовкой «Гаранд», у англичан была затворная винтовка «Ли-Энфилд», но на войне все союзники, если появлялась такая возможность, предпочитали пользоваться немецким автоматом «шмайссер» (МР-38, потом МР-40 фирмы Schmeisser в Зуле, этих автоматов было произведено более миллиона штук
[9]) — он значительно превосходил английские и американские аналоги, хотя немецкие фронтовики для ближнего боя предпочитали пользоваться советским автоматом ППШ из-за его более высокой, чем у «шмайссера», скорострельности, или английскими автоматами «стэн» из-за их неприхотливости
.
[10] Казалось бы, мелочь, но из-за длинной ручки немецкую гранату («картофелемялку») мог далеко метнуть даже не очень физически крепкий солдат.
Немецкие солдаты научились мастерски использовать минометы, которые стали причиной 75% союзнических потерь на фронте; каждая немецкая пехотная дивизия имела 60 единиц 81-мм и 20 единиц 120-мм минометов. Более всего солдаты союзников ненавидели немецкий многоствольный миномет (Nebelswerfer), который наши фронтовики в шутку именовали «ванюша», по-видимому, по аналогии с «катюшей». Мины «ванюши» снабжались сиренами и имели еще и психологический эффект. Многоствольные минометы были трех калибров: 150-, 210- и 300-мм. У вермахта было отличное противотанковое оружие: 88-мм пушка была лучшей многоцелевой пушкой Второй мировой войны (длина ствола 4,9 м, вес 5,4 тонны, скорострельность 15–20 выстрелов в минуту), которая благодаря исключительно высокой начальной скорости снаряда (830 метров в секунду) обладала высокой пробивной силой. Кроме этой пушки, на вооружении вермахта был также фаустпатрон (Faust-Patron); он весил 6,13 кг и пробивал 20-сантиметровую броню на дистанции до 100 м.
Самой большой неудачей союзников был танк: американский «шерман» имел вес 32 тонны, пушку 75-мм и лобовую броню 76-мм (английский «Черчилль» был немногим лучше) — по сравнению с немецкой «пантерой» (T-V), имевшей вес 45 тонн, лобовую броню 100 мм и 75-мм пушку (которая по своим боевым свойствам была сопоставима даже с 88-мм многоцелевым орудием) или «тигром» с 88-мм пушкой и 100-мм броней. Всего в войну было построено 2000 танков «тигр», которые уничтожили, по меньшей мере, 9000 вражеских танков. Солдаты, сражавшиеся на этих машинах, получили 60 Рыцарских крестов; самые известные из них — лейтенант Отто Кариус, обершарфюрер Пауль Эггер, гауптштурмфюрер Михаэль Виттман: каждый подбил более 100 танков
. Эти боевые успехи нацистская пропаганда использовала для политической мобилизации и прославления немецкого оружия, но они указывают и на действительное превосходство немецкой танковой техники. Цитированный автор (Вильгельм Шнайдер) в своей книге указывал на то, что даже после знаменитого танкового сражения под Прохоровкой П.А. Ротмистров (с 1962 г. — главный маршал бронетанковых войск) указывал в воспоминаниях на значительные советские потери (400–500) танков и писал о 70 подбитых «тиграх». На самом же деле на этом участке фронта было задействовано только 43 «тигра», из которых повреждены были только 4.
«Пантеры» и «тигры» для союзнических танков были практически неуязвимы: 13 июня 1944 г. один из лучших немецких танкистов Второй мировой войны Михаэль Виттман со своим экипажем на «пантере» уничтожил целую колонну английских танков
. Впрочем, это преимущество немцев вскоре было сведено на нет колоссальным материальным превосходством союзников: к августу 1944 г. немцы имели на Западе 100 танков против 2000 у союзников, 570 самолетов против 14 000 у союзников (20:1 и примерно 25:1). Если в 1942 г на каждые 40 тонн сброшенных бомб приходился один сбитый бомбардировщик противника, то в 1943 г. на один сбитый бомбардировщик приходилось уже 80 тонн сброшенных бомб. Причинами таких изменений явились увеличение бомбовой нагрузки самолетов, а также повышение эффективности английской радиолокационной аппаратуры
.
На Восточном фронте положение у немцев было не лучше: у Красной армии было 25 000 танков и САУ против немецких 3784
(почти в 7 раз больше). Такого соотношения сил не могла вынести никакая подготовка, никакое оружие и никакие солдаты. Среди прочего, превосходство союзников над немцами выразилось и в том, что, несмотря на значительные трудности, союзники уже до начала июля смогли перебросить на континент миллион солдат, 171 533 грузовика и 566 648 тонн грузов
. Генерал-лейтенант вермахта Бодо Циммерман писал: «С начала вторжения до 25 июня мы потеряли 43 070 человек, из них 897 офицеров (в том числе 6 генералов и 63 командира полка). К середине июля наши потери возросли до 97 тысяч человек. К тому времени мы получили в качестве пополнения 60 тысяч солдат и 17 новых танков взамен 225 уничтоженных»
.
