Конечно, никакая личная храбрость не смогла бы заменить воинскую выучку регулярного соединения. Кроме того, «Дикая дивизия» изначально предназначалась для действий против австро-германцев и переброске против Турции, если бы та и вступила в войну, не подлежала. Поэтому, а возможно, и для вящего надзора, унтер-офицерский состав в большей части состоял из русских сверхсрочников и кубанских казаков-пластунов. Горцы здесь имели минимум вакансий. Пулеметная команда была набрана из моряков Балтийского флота — добровольцев. Дивизионную артиллерию составили батареи Донского казачьего войска.
Состав Кавказской Туземной конной дивизии:
— 1-я бригада (полковник князь Д.П. Багратион) — Кабардинский (полковник граф И.И. Воронцов-Дашков (сын Наместника на Кавказе) и 2-й Дагестанский (подполковник князь Г.И. Амилахвари) полки;
— 2-я бригада (полковник К.Н. Хагондоков) — Татарский (подполковник П.А. Половцев) и Чеченский (подполковник А.С. Святополк-Мирский) полки;
— 3-я бригада (генерал-майор князь Н.П. Вадболь-ский) — Ингушский (полковник Г.А. Мерчуле) и Черкесский (подполковник князь А.З. Чавчавадзе) полки;
— Осетинская пешая бригада;
— 8-й Донской казачий дивизион;
— инженерные команды
[76].
Боевое крещение «Дикая дивизия» приняла в составе 9-й армии ген. П.А. Лечицкого, входившей в Юго-Западный фронт ген. Н.И. Иванова. Впоследствии дивизия служила своеобразной «пожарной командой» главкоюза, которая перебрасывалась на те участки фронта, где положение было особенно тяжело. Прежде всего это относится к периоду Великого отступления 1915 года. Как и многие прочие соединения русской армии, Кавказская Туземная конная дивизия также послужила основой для создания нового подразделения. В 1915 году из Туркменского конного дивизиона был развернут Текинский конный полк, чрезвычайно отличившийся в Брусиловском прорыве, а затем служивший личным конвоем лидера Белого движения ген. Л.Г. Корнилова.
Храбрость воинов дивизии была чрезвычайно велика. Ею восполнялось отсутствие необходимой для регулярной армии воинской дисциплины. Следствием были блестящие дела в наступлении и обороне, что влекло за собой массовые награждения личного состава дивизии. Когда в августе 1915 года для награждения чинов «Дикой дивизии» Георгиевскими крестами от имени императора приехал великий князь Георгий Александрович, то это неожиданно привело к смешному недоразумению. Оказалось, что большая часть крестов, привезенных великим князем, — 3-й и 4-й степеней, в то время как почти все всадники уже имели эти награды и теперь ждали крестов 1-й и 2-й степеней
[77].
Высокие боевые качества Кавказской Туземной конной дивизии были отлично известны противнику. Кроме того, как вспоминают современники, горцы вели войну так, как они привыкли это делать. То есть борьба действительно не на жизнь, а на смерть, когда пленение считается несмываемым позором, а гибель в бою (лучше — с превосходным в силах врагом) — высшей доблестью. Именно так воевали на Кавказе, не признавая Гаагских и Женевских конвенций. Репутация зачастую делала за всадников дивизии уже половину успеха. Так, австрийский словенец, добровольно сдавшийся русским и затем воевавший в составе Сербской добровольческой дивизии (1916 год) и корниловского ударного полка (1917 год и Гражданская война), вспоминал, что сдаться в плен было не просто, так как за всеми славянами в составе австро-венгерских войск строго следили. В июне 1915 года, в ходе боев в Галиции, он с двумя чехами сумел уйти в лес и стал пробираться в сторону русских. В лесу они столкнулись с двумя русскими солдатами, которые желали сдаться в плен австрийцам. После дебатов выяснилось, что на данном участке со стороны русских стоит «Дикая дивизия», чьи бойцы, по словам русских солдат, пленных не берут. Тогда чехи и словенец, решив не рисковать, вернулись назад, отведя с собой этих русских в плен
[78].
Можно привести пример одного из боев, когда доблесть горцев и гусар 12-го Ахтырского полка спасла пехоту от поражения. В бою 1 октября 1915 года у деревни Гайворонки 126-й пехотный Рыльский полк (32-я пехотная дивизия) из состава 11-го армейского корпуса (ген. В.В. Сахаров) закрепился на высоте 382, взяв одно орудие. Но при этом рыльцы понесли большие потери. К вечеру к австрийцам подошел германский гвардейский фузилерный полк и пошел в атаку. Исполняющий обязанности начдива-32 полковник В.З. Май-Маевский бросил в контратаку все, что у него оставалось, — Ахтырский гусарский полк и две сотни Туземной дивизии. Комкор-11 был против такого мероприятия, так как атаковать приходилось по изрытой окопами местности. Пока русская конница подошла к месту боя и развернулась, уже наступили сумерки. В темноте, подсвеченной германскими ракетами и прожекторами, кавалеристы ударили по противнику. Атака имела столь фантасмагоричный вид, что немцы не выдержали и побежали. Потери конников в личном составе были незначительны, правда, до полутора сотен коней переломали-таки себе ноги в чужих и своих траншеях. Но зато были спасены пехотинцы, а высота осталась за русскими.
Как отмечается исследователями, только за доблесть, проявленную в Брусиловском прорыве и Румынском походе осени 1916 года, «Дикая дивизия» получила двести сорок два Георгиевских креста различных степеней. В 1917 году Кавказская Туземная конная дивизия была оплотом порядка и дисциплинированности на Юго-Западном фронте. А затем именно она, совместно с 3-м кавалерийским корпусом ген. A.M. Крымова, была брошена на Петроград сначала Верховным Главнокомандующим ген. Л.Г. Корниловым в его противостоянии с министром-председателем А.Ф. Керенским (август 1917 года). Тогда же личный состав «Дикой дивизии» был разделен на две дивизии (цель — образование Кавказского Туземного конного корпуса), получившие 1-й и 2-й номера, а ее командир — князь Багратион — назначен командиром этого корпуса. В октябре же 3-й кавалерийский корпус и горцев пытался использовать уже А.Ф. Керенский в борьбе с большевиками. Правда, «проболтавшегося» министра-председателя, сосредоточившего в своих руках всю высшую официальную власть при фактическом безвластии в стране, уже никто не поддержал.
Глава 3
ЛОШАДЬ — РОСКОШЬ ИЛИ СРЕДСТВО ПЕРЕДВИЖЕНИЯ?
Как говорит известная воинская мудрость, лошадь есть первейшее оружие одного из родов войск в триаде военной машины начала двадцатого века — кавалерии: «Главное оружие конницы — ее конский состав». Следовательно, нельзя не сказать хотя бы нескольких слов о собственно самой лошади — точно так же, наверное, как, рассказывая о действиях танковых армий в годы Великой Отечественной войны, необходимо дать характеристику танкостроения в военный период. Кроме того, именно лошадь являлась главным транспортным средством Первой мировой войны, особенно на Восточном фронте, где слабость инфраструктуры заставляла отказываться от широкомасштабного применения еще достаточно несовершенных автомобилей того времени. Первая мировая война стала лебединой песней лошади в войнах на Европейском континенте. Хотя лошади активно использовались и во Второй мировой войне, и опять-таки прежде всего в начальный период войны, и снова — в первую очередь на Восточном фронте, однако машинизация армий в 1939 — 1945 гг. достигла столь высокой степени, что нельзя не отдать автомобилю пальму первенства перед тысячелетним гужевым транспортом.
