О подготовке русской кавалерии и роли великого князя Николая Николаевича как шефа русской конницы уже много говорилось выше. Можно добавить лишь, что и в кавалерии, и в артиллерии великими князьями были допущены одни и те же ключевые ошибки. Русские войска были прекрасно подготовлены на низшем тактическом уровне — полк в коннице и дивизион в артиллерии. Но вот в использовании массирования своих средств и возможностей русские уже уступали противнику.
Поэтому если в тактическом плане русская армия часто превосходила врага, то в оперативном искусстве германцы неизменно брали верх над неповоротливой русской военной машиной. Масштабы же Первой мировой войны оказались столь велики, что тактика отошла на задний план. Тем не менее генерал-инспектор кавалерии старался внедрять все новое во вверенный ему род войск: «В войсках авторитет великого князя был необоснованно высок. Из офицеров — одни превозносили его за понимание военного дела, за глазомер и быстроту ума, другие — дрожали от одного его вида. В солдатской массе он был олицетворением мужества, верности долгу и правосудия»
[343].
Под руководством и управлением великого князя Николая Николаевича был принят ряд насущных и необходимых мер по реорганизации кавалерии как рода войск и улучшению ремонтирования конского состава армии. В 1896 году великий князь выступил инициатором реорганизации Офицерской Кавалерийской школы, которая дала русской армии такого полководца, как А.А. Брусилов. Принятая по настоянию великого князя Николая Николаевича «Школа Филлиса» господствовала в подготовке русской кавалерии вплоть до упразднения конницы как рода войск в 1956 году.
Тем не менее разобщенность родов войск на инспектораты вела к их разобщенности и на поле боя. Генерал-инспекторы готовили свое ведомство в отрыве от общевойскового боя. Получалось, что русская кавалерия могла опрокинуть в конном столкновении и австрийцев, и немцев, но взаимодействовать надлежащим образом с пехотой и артиллерией не могла. Помимо того, проводимые великим князем учения и маневры концентрировались на неверных посылках. Участник Первой мировой войны характеризует деятельность генерал-инспектора кавалерии в вопросах боевой подготовки войск следующим образом: «Маневры, на которые уходило больше месяца в году, вообще приносили большую пользу, приучали к походной жизни. Но также давали, по своей условности, неправильное представление о бое, прививали частям дурные привычки, заставляли придавать преувеличенное значение числу, так как на маневрах численное превосходство, как легче всего определяемый признак, определяло успех; специально в отношении кавалерии маневры имели один недостаток: конница обычно слишком увлекалась своими частными задачами, мало заботясь об общей, принимала мало участия в общем бою; наконец, на маневрах редко практиковалось преследование после столкновения. С артиллерийским огнем кавалерия была мало ознакомлена, зная его почти исключительно по звуковым эффектам на маневрах, так как на действительных стрельбах почти никогда не присутствовала; поэтому артиллерийскому огню придавали или преувеличенное значение, или недооценивали его. В общем, кавалерия была хорошо подготовлена для боя в конном строю, недостаточно подготовлена для боя в пешем строю и комбинированного (пешего и конного) большими отрядами на широких фронтах, недостаточно знала свою роль и способы действий в совместном бою всех родов войск. Мелкие части, до эскадрона включительно, были хорошо подготовлены для разведывательной службы, но в больших отрядах недостаточно ясно и твердо было установлено убеждение, что для получения ценных результатов разведки нужно вести бой не только с конницей, но непременно и с пехотой неприятеля. Кавалерия была недостаточно напрактикована в ночных действиях, но холодным оружием владела хорошо, стреляла хуже, чем пехота. Части были хорошо спаяны и слажены»
[344].
В период заведывания русской кавалерией у великого князя Николая Николаевича отчетливо проявились два фамильных качества личности — вспыльчивость и справедливость. Современник вспоминал: «Когда Николай Николаевич был генерал-инспектором кавалерии, то он часто производил инспекторские смотры кавалерийским полкам. Особенно педантично, с секундомером в руке, проверял он скорость движения каждого всадника на измеренном расстоянии определенным аллюром. Если всадник не проходил это расстояние в определенное время, то великий князь выходил из себя. Если же этот недочет повторялся несколькими кавалеристами одного эскадрона, особенно офицерами, то он очень часто в припадке раздражения разражался площадной руганью, обращаясь иногда непосредственно к офицерам. Бывали случаи, что более или менее обеспеченные офицеры, услышавшие подобное, немедленно уходили с военной службы»
[345]. Действительно, генерал-инспектор кавалерии мог на маневрах самым грубым и недостойным образом накричать на любого офицера или даже прогнать целый полк или даже дивизию с маневров; но мог и извиниться перед офицером за грубость или публично признать свою несправедливость в отношении того или иного воинского подразделения. А.А Керсновский пишет по этому поводу: «Нелюбимый сын великого князя Николая Николаевича Старшего, он держался особняком в императорской фамилии, где пользовался общей неприязнью. Великий князь не привлек к себе сердец своих подчиненных. Человек необыкновенно грубый и чуждый благородства, он совершенно не считался с воинской этикой и позволял себе самые дикие выходки в отношении подчиненных ему офицеров»
[346]. В войсках великого князя за глаза называли Лукавым. О подготовке же кавалерии как одного из трех основных родов войск цитата о секундомере говорит сама за себя. Вместо стрелковой подготовки и взаимодействия с пехотой и артиллерией на поле боя, вместо маневрирования по сложной местности и обучения атакам на широком фронте русских конников заставляли практиковаться в преодолении определенного расстояния простым или парадным аллюром за определенное время. Знаменитый суворовский принцип — «Учить войска лишь тому, что будет необходимо на войне» — генерал-инспектором кавалерии отметался напрочь.
В 1900 году великий князь Николай Николаевич становится генералом от кавалерии — полным генералом. Выше мог быть лишь чин фельдмаршала. В 1911 году он получил последнюю предвоенную награду, носившую почетный характер, — Портрет императора Николая II для ношения на груди, украшенный бриллиантами. В это время великий князь Николай Николаевич постепенно начинает продвигаться ближе к влиянию на молодого императора Николая И. Правда, процесс оттеснения от царствующего двоюродного племянника его родных дядьев будет завершен лишь после 1905 года. Но именно великий князь Николай Николаевич оказывал максимальное влияние на военные круги Российской империи. Таким образом, «наибольшим влиянием на решение государственных вопросов в царствование Николая II из великих князей, бесспорно, обладал Николай Николаевич (младший)… огромная роль Николая Николаевича в утверждении новой российской военной элиты представляется бесспорной»
[347].
