Заместитель начальника штаба армии Кодама выразил ожидание того, что если Япония сможет какое-то время успешно вести войну, то третья сторона может предложить свое посредничество. Гэнро Ито считал, что единственная фигура, которая могла бы предложить посредничество воюющим сторонам, — Теодор Рузвельт. В день судьбоносного императорского совещания гэнро Ито попросил некогда обучавшегося в Гарварде Канэко Кэнтаро, старого знакомого Рузвельта, поехать в Америку для установления прочных японо-американских отношений. Чуть позже, в июле 1904 года, уезжая в Маньчжурию в качестве верховного командующего маньчжурской армией, фельдмаршал Ояма, как сообщают, сказал со своим сильным сацумским акцентом своему земляку, военно-морскому министру Ямамото: «Я позабочусь о сражениях в Маньчжурии, но я рассчитываю на тебя, как на человека, который скажет, когда остановиться». В общем, обладатели власти в Японии «думали о том, как закончить войну еще до того, как ее начать».
Требования жесткой политики, провозглашаемые политическими деятелями, могли усилить положение стронников твердой руки в кругу облеченных властью лиц, но не могли вынудить гэнро принять окончательное решение. Политические деятели добились лишь подъема общественного мнения в поддержку войны, так что, когда олигархи в конце концов решились на войну, убеждать население в ее необходимости было уже не нужно. Энтузиазм населения был так высок, что некоторые наблюдатели даже назвали Русско-японскую войну «народной войной». Как утверждает Киосава, сотрудничество японского народа с правительством началось с началом войны. Однако знаменитое киококу ичи (национальное единство) в войне было по большей части поверхностным явлением.
Часть третья. РЕШЕНИЕ О ЗАКЛЮЧЕНИИ МИРА
Глава 4. ОЛИГАРХИ — ОТ ВОЙНЫ К МИРУ
ВЛАСТИ ПРЕДЕРЖАЩИЕ И ВОЙНА
Война протекала для Японии «неожиданно хорошо». В сентябре 1904 года японские войска захватили Ляоян, а в октябре получили контроль над Шахо. В январе 1905 года оккупировали Порт-Артур, а в марте выиграли сражение под Мукденом.
Основной причиной побед Японии была разница в отношении к войне у воюющих сторон. «Россия сражается за свой обед, а Япония — за свою жизнь». Япония готовилась к этой войне, начиная с тройственной интервенции 1895 года. Казалось, Россия недооценила решимость Японии и считала, что сможет принудить Японию сдаться с помощью одних лишь угроз.
Также Россия явно недооценила и военную мощь Японии. Когда разразилась война, Россия послала на Маньчжурский фронт только резервистов, причем далеко не лучших. Считая Европу жизненно важным для своих интересов регионом, готовясь к внутренней революции, Россия придерживала свои элитные подразделения в Европе. В результате к началу войны российские войска в Маньчжурии представляли собой по большей части необразованных крестьян, бесполезных в современной войне
[26]. Эти крестьяне-солдаты не знали о цели войны и, соответственно, ненавидели ее. Более того, снабжались российские войска тоже плохо.
Однако военная ситуация на Маньчжурском фронте постепенно менялась по мере того, как Россия осознавала, что поражения в Маньчжурии ведут к усилению революционных движений в стране. Она начала полномасштабное усиление своих вооруженных сил в Маньчжурии, перебрасывая свои лучшие войска из Европы. Соотношение сил между воюющими сторонами начало заметно изменяться не в пользу Японии с начала сентября 1904 года, после битвы за Ляоян. Хотя битва и завершилась победой Японии, японские войска понесли в ней неожиданно большие потери и, что важнее всего, столкнулись с нехваткой боеприпасов. Поэтому они не смогли преследовать отступающего врага и упустили возможность нанести неприятелю смертельный удар.
После битвы за Ляоян, пока Россия продолжала наращивать военную силу, нехватка солдат и боеприпасов у японской стороны становилась все серьезнее. Восполнить рядовой солдатский состав Япония еще могла, но уже тяжело было восполнять нехватку офицерского состава, лошадей, боеприпасов. Производственной мощности оружейных заводов в Японии уже не хватало для обеспечения потребностей расширенных операций; качество оружия быстро ухудшалось, и неразорвавшиеся снаряды стали на фронте в порядке вещей. Японии удавалось удовлетворять потребности в боеприпасах только за счет закупок их у иностранных производителей, таких, как Крупп в Германии. Что касается личного состава, то императорский штаб составил 4 новые полевые дивизии и 48 батальонов второго эшелона резервистов за счет продления срока их службы, но офицеров, однако, не хватало.
В таких условиях в середине сентября 1904 года состоялась битва при Шахо. Здесь система военного снабжения Японии достигла своих пределов и была на краю полного коллапса. В этой битве со стороны Японии участвовали 120 800 человек, потери составили 20 500; со стороны же России сражалось 220 000 человек, и ее потери равнялись 41000. Нижеприведенный обмен телеграммами показывает, насколько серьезно японская армия страдала от нехватки боеприпасов.
«Телеграмма от 19 октября 1904 года
От кого: от начальника штаба Маньчжурской армии Кодами
Кому: начальнику генерального штаба армии Ямагате
Силы противника остановились на левом берегу реки Хан и перестроились. Сейчас они, кажется, снова собираются в наступление. В свете нашего теперешнего превосходства в численности и боевом духе я считаю наиболее верным нанести еще один удар по врагу прямо сейчас. Однако, увы, мы не можем воспользоваться этой драгоценной возможностью из-за нехватки боеприпасов. Расстояние между нами и противником небольшое, от 300–400 до 2000–3000 метров. Даже если мы будем вести слабую перестрелку днем, а ночью повторим атаку, то мы все равно не сможем нанести противнику смертельный удар. Достойно сожаления, что нам приходится ждать доставки боеприпасов тогда, когда мы твердо держим линию у Шахо».
