Тогда Кодама начал предпринимать активные шаги в сторону мира. После его усиленных убеждений лидеров правительства, гэнро и имперского штаба 8 апреля 1905 года состоялось собрание кабинета, на котором на основе доклада Комуры от марта 1904 года было принято решение, что, поскольку конца военных действий не предвидится, Япония должна приготовиться к затяжной войне. В то же время кабинет постановил:
1. Что касается военных операций, Япония должна строго держать выгодные позиции, которые она заняла, и бороться, насколько это возможно, за получение еще более выгодных позиций.
2. Что касается дипломатии, в сложившихся обстоятельствах Япония должна принять правильные меры для достижения удовлетворяющего ее мира так быстро, как только позволят обстоятельства, в то же время стараясь добиться своих целей в войне. Япония должна добиться более тесных отношений с мировыми державами и их понимания, особенно это касается дружественно настроенных по отношению к Японии держав, с целью предотвращения создания международного союза против Японии и даже стараться заполучить их помощь в достижении целей войны.
Также в постановлении кабинета перечислялись и «насущные вопросы»:
1) ограничить военный флот России на Дальнем Востоке;
2) разоружить Владивосток и сделать его торговым портом;
3) добиться, чтобы все российские военные корабли, которые нашли убежище в нейтральных портах, были выданы Японии;
4) добиться взаимного соглашения об установлении демилитаризованной зоны вдоль русско-корейской границы в низовьях реки Тюмень.
Между тем 30 марта Ямагата, Кодама, Тэраути и Нагаока обсуждали будущие операции Маньчжурской армии и приняли решение о следующих действиях: 1) Маньчжурская армия должна захватить Харбин; 2) армия в Северной Корее должна двигаться на север как можно быстрее и искоренить вражеский элемент в Корее и 3) Сахалин должен быть срочно захвачен. 13 апреля императорский штаб отдал Ояме эти приказы с предписанием: «Впредь военные операции должны быть тесно связаны с дипломатической политикой. Следовательно, Маньчжурская армия должна действовать в соответствии с ходом дипломатии».
Постановление кабинета министров от 8 апреля имело двойной смысл: 1) военные операции Японии должны быть тщательно скоординированными с ее международной политикой и 2) Япония приветственно отнесется к попыткам третьей стороны послужить посредником в прямых переговорах воюющих сторон. Несмотря на это, общий тон постановления сводился к идее «подождать, посмотреть», поскольку оно не содержало позитивных и конкретных рекомендаций о начале мирных переговоров. В письме от 21 апреля к Ояме Кодама указывал, что основной причиной этой нерешительности был «недостаток согласия между Ито и Ямагатой, с одной стороны, и Кацурой и Комурой — с другой, по вопросу дипломатических мер по обеспечению мира». Письмо Кодамы не проясняет природы несогласия между гэнро и министрами. Мы знаем, что 29 марта Ито уже сказал императору, что победитель может предложить мир. Следовательно, это может означать, что гэнро предлагали, чтобы Япония формально запросила третью сторону о посредничестве. В то же время кабинет министров продолжал настаивать на том, что первые шаги к установлению мира должны быть предприняты побежденной страной, и, соответственно, со стороны Японии инициировать мир было бы неправильно.
В любом случае, в результате почти недельного посредничества Кодамы между гэнро и министрами 17 апреля прошло совещание гэнро. На собрании было принято решение о том, что «Япония, используя Соединенные Штаты в качестве посредника, инициирует мирные переговоры». Нет необходимости говорить о том, что план начала мирных переговоров при посредничестве президента Рузвельта и был тем, о чем Ито думал с самого начала войны. После того как решение было принято, японское правительство стало более активно прорабатывать идею мирных переговоров. 21 апреля на собрании кабинета были установлены несколько мирных требований, которые санкционировал император.
Абсолютно необходимые условия:
1. Признание Россией права Японии на полную свободу действий в Корее, отсутствие чего было наибольшим препятствием для мира на Дальнем Востоке.
2. Вывод российских войск из Маньчжурии в оговоренные сроки, в соответствии с доктриной безопасности Маньчжурии, на которой настаивает наша империя. Япония, естественно, выведет свои войска в те же сроки, что и Россия.
3. Контроль над Порт-Артуром и Дайреном, а также харбинским ответвлением Китайско-Восточной железной дороги послужил инструментом агрессии России, позволяя ей оказывать огромное влияние на Южную Маньчжурию и угрожать корейской границе. Следовательно, чтобы устранить причины дальнейших проблем, Япония должна обезопасить арендованную часть полуострова Ляодун и вышеупомянутой ветки железной дороги.
Условия не абсолютно необходимые, но желаемые по возможности:
1. Оплата Россией военных расходов Японии.
2. Передача Японии всех военных кораблей России, укрывшихся в нейтральных портах.
3. Передача Россией Японии Сахалина и всех окрестных островов.
4. Предоставление Россией Японии прав на рыбную ловлю вдоль побережья Приморья.
Выплата контрибуции, стоявшая первой в списке требований Комуры от июля 1904 года и активно требуемая японской общественностью
[31], была в конце концов удалена из списка абсолютно необходимых условий. Такое решение показывает, что у кабинета было мало уверенности, что Россия выполнит хотя бы эти умеренные требования: «Поскольку мы, несмотря на наши неоднократные победы, не нанесли России последнего удара, следует ожидать огромных трудностей на пути достижения договоренности с Россией о мире даже на таких условиях».
Гэнро полностью согласились с кабинетом в том, что военное и финансовое положение Японии делает невозможным требование менее скромных условий мира. Например, перед битвой в Японском море Ито, внимательно изучив информацию с различных сторон, сделал вывод о том, что «война будет все больше и больше расширяться и в ближайшем будущем не закончится». Указывая на борьбу группировок в российском правительстве, он утверждал, что условия мира окажут большое воздействие на позиции и миролюбивой, и провоенной фракций. Исходя из того, что долгая война определенно невыгодна Японии, последняя не должна совершать ошибки затягивания войны путем выдвижения чрезмерных требований и, таким образом, усиления позиций провоенной группировки в российском правительстве.
Военные лидеры, жаждавшие мира, конечно, не возражали против умеренных мирных требований. Министры же, напротив, казались слишком оптимистически настроенными. Говорят, что Кодама, обнаружив среди мирных условий требование возмещения военных расходов, воскликнул: «Этот дурак Кацура все еще рвется за контрибуцией!» Как уже было отмечено, хотя Кацура и серьезно сомневался, что Япония получит от России контрибуцию, не потребовать ее вообще было для Японии недопустимо.
Достигнув общего соглашения об условиях мира, японские властители решили обратиться к президенту Рузвельту, который, в рамках политики поддержания баланса сил между Японией и Россией на Дальнем Востоке, ранее уже заявлял о своей готовности предоставить посреднические услуги, в случае когда они понадобятся. Однако в это время российский Балтийский флот находился на пути на Дальний Восток, пройдя в апреле 1905 года Сингапур. За его перемещением следил весь мир. Царь, уверенный в превосходстве России на море, ожидал, что действия многочисленного флота полностью изменят ситуацию в войне, и, следовательно, не стал бы слушать предложений о мирных переговорах. Следовательно, предложения Рузвельта были отложены до того момента, когда стали известными результаты битвы в Японском море. Морская победа Японии 27 и 28 мая предоставила долгожданную возможность начать переговоры о мире. Новости о полном поражении России породили всплеск требований о прекращении войны по всему миру. Николай II, шокированный поражением, был склонен начать переговоры.
