Таким образом, народ продолжал поддерживать войну.
ЛИДЕРЫ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
С началом войны Тайро Досикай было распущено, как достигнувшее своей главной цели. Отдельные члены Тайро Досикай уже в другом качестве продолжали попытки усилить провоенные настроения. Некоторые из них участвовали в действиях военной разведки в Маньчжурии, и об их успехах и — иногда — геройских смертях часто рассказывали военные газеты.
Профессора Томизу и Накамура продолжали свою активную деятельность в поддержку всеобщей народной заинтересованности в войне. На открытии сессии парламента в марте 1904 года японское правительство опубликовало дипломатическую переписку — довоенные переговоры с Россией, чтобы японский народ и весь мир узнали, как справедливо Япония вела эти переговоры. Но Томизу и Накамуру прочтение этой переписки привело в ярость, поскольку они помнили, как на самом деле проходили переговоры, и осознали, что Япония почти согласилась тогда пойти на существенные уступки. И теперь, более чем когда-либо, оба профессора были убеждены в слабости японской дипломатии. Будь Россия поумней, она бы легко взяла верх над Японией, казалось им. В то же время ученые были горды, поскольку относили окончательное решение Японии начать войну на счет своего влияния и своих стараний. Воодушевленные своим мнимым успехом, они с еще большим энтузиазмом принялись за работу над общественным мнением, дабы обеспечить правительству возможность действенно проводить военную политику. Занятые созданием речей и написанием статей в газеты и журналы, они постоянно требовали, чтобы развитие военной ситуации в Маньчжурии сопровождалось строгой дипломатической политикой.
Судя по их работам, Томизу и Накамура не только практически ничего не знали о реальной военной и дипломатической ситуациях, но и не особенно интересовались этими сторонами войны. Вместо этого, пока ход войны шел в пользу Японии, профессора начали собирать аргументы в пользу того, что Маньчжурия необходима Японии для национальной обороны и экономического процветания в будущем.
В своем выступлении «Власть над Восточной Азией» в Императорском университете Токио 25 сентября 1904 года Томизу проявил такое неуважение к суверенитету Китая и пренебрежение к интересам других стран в Маньчжурии, что правительство было вынуждено через президента университета попросить профессора больше таких речей не произносить. После публикации его выступление вызвало многочисленные протесты со стороны Китая и Кореи. Японское правительство, пытавшееся убедить иностранные державы в том, что Япония воюет с Россией не только ради себя, но и ради их блага тоже, было обеспокоено речью Томизу
[45]. В ходе войны цели правительства все больше и больше расходились с намерениями таких лидеров, как Томизу, и прочих, ему подобных.
Между тем в прессе и в литературном мире шла беспощадная борьба за право сообщать новости; в публикациях наперебой восхвалялись герои, как на фронте, так и внутри страны. Тиражи газет увеличивались, появилось множество новых журналов. Вся пресса призывала к национальному объединению во имя успеха войны.
ПАРЛАМЕНТ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
В этой волне правительства не были исключением и политические партии. До войны они были настроены мстительно из-за внезапного роспуска девятнадцатой сессии парламента, начавшегося с беспрецедентных беспорядков из-за необычного ответа спикера Коно Хиронаки на официальное обращение императора. Однако, когда начались военные действия с Россией, партии забыли про свое враждебное отношение и, подобно шовинистическим группам и прессе, объединились с правительством.
1 марта 1904 года прошли девятые по счету всеобщие выборы. Они прошли на удивление организованно — по-видимому, провозглашение войны и последующие события должны были пресечь все внутренние беспорядки. Люди, полностью поглощенные войной, едва обратили внимание на голосование, поэтому оно никак не повлияло на политический баланс в парламенте.
Двадцатый созыв парламента состоялся вскоре после выборов. Перед открытием обе партии подписали соглашение о выдаче любых необходимых ассигнований для ведения войны. Во время сессии принимались все счета и практически без обсуждения одобрялись даже чрезмерные запросы правительства. Так же прошла и двадцать первая сессия, созванная в конце ноября 1904 года, когда несколько ужесточившаяся по отношению к правительству позиция Кэнсэйхонто более чем компенсировалась еще более сотрудническим отношением Сэйюкай. Период между этими созывами отличался, по крайней мере внешне, сплоченной работой партий, которые всеми силами пытались поддерживать правительство. Лозунг киекоку итчи (национальное единство) казался панацеей. С таким отношением парламент легко отказался даже от права косвенно контролировать ведение правительством войны и дипломатии.
Со своей стороны правительство старалось держать конгресс в неведении относительно хода войны и дипломатических предприятий. Это вызывало недовольство некоторых членов парламента, утверждавших, что война против России — это война всего народа, а не личная война кабинета. Когда в начале двадцать первого созыва министр иностранных дел отказался выступить с речью касательно внешних отношений, участники потребовали, чтобы «министр не скрывал от народа правды о развитии дипломатических отношений в ходе войны и требовал от людей поддержки на основе реальных знаний». Однако им не удалось изменить позицию правительства, которое имело конституционное право пресекать вмешательство парламента в военные и дипломатические дела. Политикой правительства по информированию политических партий о ходе войны было выдавать сведения только в таких пределах, в такие сроки и таким образом, которые оно считало «подходящими». Короче говоря, в атмосфере всеобщего увлечения национальным единством и поддержкой войны от парламента осталось, по-видимому, только имя.
За внешним национальным единством продолжались политические разногласия между правительством и партиями. Даже во время войны главной силой партий являлась власть парламента над бюджетом. Несмотря на всеобщий дух сотрудничества, необходимость и желание постоянно увеличивать расходы сделали положение правительства уязвимым по отношению к жадным до власти политическим партиям. Таким образом, воспользовавшись желанием правительства поддерживать видимость национального единства, политические партии действовали только в своих интересах
[46].
