«За исключением тех предметов, которые будут доверены кабинету [на обсуждение] императорским указом, вопросы касательно военных тайн (гунки) или военного командования (гунрей), о которых было должено напрямую императору, должны быть доложены премьер-министру военным и военно-морским министрами».
Эти строки не распространяли напрямую на военного и военно-морского министров «право прямого доступа к императору» (дзяку дзосо), которое изначально имели только главы обоих штабов. Но оно использовалось военными в качестве обоснования сложившейся практики, по которой право прямого доступа имели министры и главы штабов обоих видов войск. Это привело к ситуации, когда военные вопросы, о которых премьер-министру докладывали министры видов войск, оставались вообще неизвестными остальным членам кабинета. Хуже того, поскольку о многих военных вопросах министры видов войск докладывали сперва лично императору, то, пока они доходили до премьер-министра, они часто превращались в свершившийся факт, изменить который премьер-министру было уже не под силу, даже в случае, если это сильно вредило положению кабинета в таких областях, как, например, планирование национальной обороны. Проблема становилась все серьезнее, поскольку точная характеристика военных вопросов, подпадающих под указ, сформулирована не была, как и в случае с «высшим военным командованием». На практике все решало соотношение политических сил в той или иной ситуации. В общем, в кабинете министры обоих видов войск играли двойную роль: они были отраслевыми министрами, как и остальные гражданские министры, но они же были членами высшего военного командования.
Эта ситуация еще более усугубилась, когда в 1900 году, при втором кабинете Ямагаты, было установлено правило, что только генералы или генерал-лейтенанты действительной службы могут быть назначены на пост военного министра и только адмиралы или вице-адмиралы — на пост военно-морского министра. Это требование не только устраняло возможность занятия должности министра вида войск гражданским лицом, но и ставило премьер-министра и его кабинет в зависимость от армии и военно-морского флота. Если армия и флот не предоставят офицера соответствующего звания, премьер-министр не может сформировать кабинет; и даже если кабинет сформирован, его можно развалить, отправив в отставку одного из министров видов войск.
В-третьих, несмотря на мнения и пожелания либеральных толкователей конституции Мэйдзи, принцип коллективной ответственности кабинета так и не был воплощен. Вместо этого министры кабинета несли личную ответственность перед императором, и у премьер-министра не было четкой власти, чтобы контролировать их. При этом общепризнанным был тот факт, что решения кабинета требовали единодушия; следовательно, один или несколько министров могли вызвать крах кабинета, отказавшись признавать общее решение.
КАБИНЕТ МИНИСТРОВ И ПАРЛАМЕНТ
Как мы говорили ранее, по конституции Мэйдзи парламент не имел полномочий непосредственно участвовать в заключении договоров и объявлении войны. Так как же мог парламент осуществлять контроль над государственными министрами, чьей обязанностью было давать императору советы по ведению внешней политики?
Согласно статье 10 конституции, они, несомненно, были подотчетны в первую очередь императору, который имел единоличное право как назначать их, так и отправлять в отставку
[3].
Мнения юристов о характере ответственности кабинета министров перед парламентом различались. Однако, какой бы эта ответственность ни была, она в любом случае была косвенной и политической, но не юридической. Ито Хиробуми отмечал:
«Право назначения и отставки государственных министров, входящее, по конституции, в сферу исключительных полномочий императора, есть лишь закономерное следствие того, что парламенту отказано в полномочии принимать постановления касательно ответственности министров. Но парламент может ставить перед министрами вопросы и требовать от них открытых ответов перед общественностью и может также обращаться к монарху, высказывая свое мнение. Более того, хотя император сохраняет за собой, по конституции, право назначения министров по своему усмотрению, при назначении следует также принимать во внимание и общественное мнение. Это можно рассматривать как косвенный метод контролирования ответственности министров… Министры напрямую ответственны перед императором и косвенно перед народом».
Таким образом, для того чтобы контролировать государственных министров, парламент мог прибегнуть лишь к косвенным мерам, таким, как парламентские запросы, проведение резолюций, петиции к трону и протесты правительству. Фактически даже это косвенное влияние сводилось на нет благодаря тому, что кабинет министров был лишь одним из императорских совещательных органов, тогда как другие совещательные органы находились вообще за пределами сферы влияния парламента. Таким образом, по конституции парламенту была дана весьма небольшая власть над государственными министрами.
В конечном счете влияние парламента на государственных министров, а следовательно, и на формирование внешней политики Японии зависело от сравнительного политического веса парламента по отношению к другим органам государства. Мы вернемся к основной проблеме парламента военного времени и политических партий позже в этой главе. Теперь рассмотрим состав и особенности первого кабинета Кацуры.
ПЕРВЫЙ КАБИНЕТ КАЦУРЫ
2 мая 1901 года премьер-министр Ито Хиробуми, которому не удалось сохранить среди членов своего кабинета единство по вопросу о бюджетной политике, подал императору прошение об отставке. Чтобы найти ему преемника, гэнро пришлось провести более десяти совещаний, прежде чем 2 июня, ровно месяц спустя, был сформирован первый кабинет Кацуры. Роспуск четвертого кабинета Ито и нежелание и неспособность советников удачно сформировать кабинет ясно показали, что стареющие гэнро не могли уже осуществлять сложное манипулирование политическими партиями, необходимое для решения все более усугубляющихся финансовых проблем государства.
В более широкой исторической перспективе это событие означало конец одной эпохи в японской политической истории и начало другой. То, что произошло за этот месяц, имело далеко идущие последствия для японской внутренней политики и, как мы увидим в главе 3, значительно повлияло на внешнюю политику Японии в последующие неспокойные годы.
С 1885 года гэнро практически монополизировали должность премьер-министра, но начиная с первого кабинета Кацуры и далее ни один из гэнро не смог снова занять этот пост. Вместо этого они отошли на политические задворки и оттуда пытались, все с большим трудом, продолжать контролировать своих политических протеже и других представителей второго поколения политической элиты, перенявших у них пальму первенства. Пока гэнро держали власть в своих руках, без их официального или молчаливого согласия невозможно было сформировать кабинет правительства или сформулировать и выполнить важные внешне— и внутриполитические решения. Однако в конце концов второе поколение политических лидеров стало скорее использовать престиж и власть гэнро для своей выгоды, нежели продолжало оставаться исполнительными и безропотными последователями старейшин. Период первого кабинета Кацуры, при котором разразилась Русско-японская война, явно знаменовал начало перехода власти от гэнро к их ставленникам.
