«При отступлении нашего полка около 15 чел. из истребительного батальона прикрывали мои 2 орудия, прикрывавшие отход полка. Указанные выше 15 чел. из истребительного б-на все были одеты в гражданской одежде, вооружены стрелковым оружием (карабины, винтовки). 2 орудия вели огонь но преследовавшим нас немецким войскам, которые пытались мелкими группами приблизиться к нам, т.е. нашим орудиям. Таким образом, мы дали возможность сосредоточить все подразделения артиллерии в большом лесу в сторону Гомеля, км 8—10 от Жлобина. И сразу же поступило распоряжение снять орудия и догонять полк. На пути в лесу встретили к-ра корпуса Петровского на бронемашине. Я доложил обстановку и получил от него распоряжение: найти к-ра полка и передать его распоряжение — продержаться в этом районе до утра, а к утру я подошлю подразделение пехоты для прикрытия отхода артиллерийских войск. Распоряжение Петровского я передал к-ру полка. Больше мне не пришлось встречаться с Петровским Л.Г.»
.
К 15 августа 1941 года, когда 63-й стрелковый корпус оказался в окружении, в его составе были две стрелковые дивизии — 61-я и 154-я и ряд отдельных частей корпусного подчинения.
167-я сд, которая 13 августа по приказу генерала В.Н. Гордова приняла участие в контратаке противника восточнее Довска, к этому времени вместе с частями и соединениями 67-го ск в беспорядке отходила в юго-восточном направлении, восточнее шоссе Довск — Гомель. Связи с ней не было.
Перед фронтом 63-го корпуса, на его флангах и в тылу действовали части шести дивизий противника. В это время главные силы 21-й армии уже вели боевые действия в районе Гомеля, где разыгралось настоящее сражение.
К утру 15 августа командный пункт корпуса был перемещен из пионерского лагеря, находившегося восточнее Рогачева, в район населенного пункта Святое. Однако противник был совсем рядом. Не успел штаб расположиться в указанном ему районе, как немецкая мотопехота, зайдя с тыла, со стороны населенных пунктов Углы и Селивановские, отрезала его, 307-й сп 61-й сд, 1-й дивизион 318-го гап и ряд других частей корпуса от главных сил. В этой драматической обстановке генерал-лейтенант Петровский не растерялся. Под его руководством бойцы и командиры не только отразили атаку немецкой пехоты, но и некоторое время спустя предприняли смелую контратаку и смогли прорвать кольцо окружения.
К исходу дня подразделения и штаб корпуса пробились в район станции Хальч, где находились части 154-й стрелковой дивизии генерала Фоканова. Дивизия весь день вела бой с наседавшими со всех сторон подразделениями противника, пытавшимися сжать кольцо окружения вокруг нее. Ознакомившись со сложившейся обстановкой и заслушав данные штаба дивизии и разведчиков о противнике, Петровский отдал приказ о подготовке к прорыву вражеского кольца окружения.
Генерал-майор Б.Г. Вайнтрауб вспоминал после войны:
«Ночью и днем 15 августа части дивизии с большими боями в городе и на переправе отошли на восточный берег Днепра. К исходу 15 августа из окружения в районе Святого к нам с боями прорвался командир корпуса Петровский. С ним были — начальник штаба корпуса полковник Фейгин А.Л., начальник артиллерии генерал Казаков А.Ф., начальник разведки корпуса подполковник Иофель, начальник политотдела корпуса полковой комиссар Н.Ф. Воронов и другие штабные офицеры».
Б.Г. Вайнтрауб первый раз в жизни видел так близко генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского и оставил о нем такие воспоминания: «Он был смугл, с энергичным волевым лицом. На нем серая коверкотовая гимнастерка, а на груди ордена Красного Знамени, Красной Звезды и медаль XX лет РККА».
Командование 21-й армией и Центрального фронта с этого момента и до полного разгрома корпуса и гибели генерала Петровского имели туманное представление о его состоянии и местонахождении. Сохранившиеся в архиве доклады никак не увязываются с тем, что на самом деле пришлось пережигь в тот период бойцам и командирам корпуса.
Из боевого донесения командующего 21-й армией от 16 августа 1941 года № 017:
«...63 СК была поставлена задача удерживать рубеж КОСТЯНИЧИ, БУБРОВА».
О каком удержании рубежа Костяничи, Буброва могла идти речь, если остатки частей корпуса находились в тот момент в лесу в районе станции Хальч и населенного пункта Четверня.
На следующий день в отчете штаба фронта указано, что части 63-й ск разрозненными группами отходят на рубеж: Журавичи, Потаповка, Дудичи
. И это несмотря на то что части корпуса по-прежнему находились в том же районе и до указанного рубежа большей части красноармейцев и командиров уже не суждено было дойти. Генерал Петровский погиб, не доходя 10 км до этого рубежа.
Командование вермахта было довольно развитием событий на гомельском направлении. Из дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Ф. Гальдера:
«15 августа 1941 года, 55 день войны.
... Наступление в районе Рогачева развивается весьма успешно. По-видимому, вскоре где-то севернее Гомеля предстоит соединение наступающих групп — северной (12-й и 13-й армейские корпуса) и западной (43-й армейский корпус). Можно также рассчитывать на захват большого количества пленных и трофеев»
.
В 12 часов дня 16 августа командир корпуса генерал-лейтенант Петровский собрал командиров соединений и частей и в присутствии штабных командиров и начальников служб отдал приказ на прорыв. Суть его сводилась к тому, чтобы внезапным ударом прорвать оборону противника и выйти на соединение с частями 3-й армии по линии населенного пункта Чеботовичи.
В этот же день около 19 часов на командном пункте 154-й сд генерал-лейтенант Петровский уточнил боевые задачи. Ознакомившись с проектом боевого приказа командира 154-й сд генерал-майора Фоканова, генерал Петровский дал указание заместителю начальника штаба дивизии включить в приказ еще один пункт следующего содержания:
«Всему начсоставу, вне зависимости от звания и должности, в период ночной атаки вплоть до соединения частей корпуса с частями Красной Армии находиться в передовых цепях, имея при себе эффективное оружие с задачей объединить вокруг себя весь личный состав дивизии»
.
Почти все, кто писал о генерале Петровском, начиная от маршала А.И. Еременко и заканчивая Г.П. Кулешовым, обязательно отмечают этот пункт как образец командирского мышления и требовательности. Хотя на первый взгляд в этих четырех строчках нет ничего особенного. А что должно было быть еще написано в подобном приказе, когда на кону была жизнь? Еще не известно, кто имел больше шансов прорваться из окружения: тот, кто шел в первой шеренге атакующих, или тот, кто прятался за спинами других. В этой обстановке все были равны: и генералы, и офицеры, и красноармейцы. Поэтому Леонид Григорьевич и приказал всем находиться в едином строю: и генералам, и красноармейцам. Только так можно было выжить и пробиться к своим.
Кстати, генерал-майор Вайнтрауб, лично вносивший в приказ этот пункт, свидетельствует о том, что там было еще одно предложение, в котором говорилось о том, кто должен быть рядом с командиром полка в момент боя.
Генерал Петровский также довел до сведения командиров, что он вместе с группой командиров штаба корпуса будет следовать совместно с 154-й стрелковой дивизией, которая должна была действовать в направлении Скепня, Губичи. Левее ее, вдоль железной дороги Жлобин — Гомель, должны были идти на прорыв значительно поредевшие в ходе последних боев 66-й и 221-й сп 61-й сд генерал-майора Прищепы. 307-й сп прикрывал отход корпуса с тыла.
