— Ребята, надо вытащить из снега автомобиль великого князя. Кто со мною?
Вся рота выступает вперед. Идем к автомобилю, и солдаты дружно берутся за него — мотор испортился, и автомобиль беспомощен.
Солдаты с напряжением толкают его в гору целых два километра и довозят великого князя до лихтенштейнского села Шелленберг»
.
Кроме того, к колонне коллаборантов присоединились разрозренные венгерские части
, лидеры прогерманского правительства Виши маршал Анри Петен и премьер-министр Пьер Лаваль, а также сотрудники комитета русских эмигрантов из Польши во главе с Сергеем Войцеховским (двоюрдным братом колчаковского генерала и участника чешского Сопротивления в годы Второй мировой войны)
. Войцеховский сотрудничал с Хольмстоном-Смысловским в Варшаве.
Интересны в данном контексте слова одного из бойцов 1-й РИА. Он писал, что в Лихтенштейне интернировалась «группа русских эмигрантов и советских подданных», не упоминая, что это были коллаборанты. Касаясь добровольного возвращения, по его мнению, «выехало лишь несколько десятков человек, с самого начала заявивших о своем желании сделать это»
.
Находясь на западе Австрии, генерал, 462 солдата и офицера и 32 члена их семей, а также князь со свитой в 11 часов ночи 2 мая 1945 года в полном боевом порядке
[93] после предварительной договоренности с немецкими пограничниками пересекли границу Княжества Лихтенштейн (Приложение I)
[94].
При описании перехода в мемуарной литературе не понятно отождествление двух государств — Швейцарии и Лихтенштейна. Так, Каширин писал: «колонна штаба и часть армии перешла швейцарскую границу Княжества Лихтенштейн и добровольно там разоружилась, после того как швейцарские власти гарантировали чинам армии право политического убежища»
.
По некоторым сведениям, еще в 1943 году, когда вопрос о поражении Германии не вызывал сомнений, Хольмстон-Смысловский принял решение о поиске страны, где можно получить политическое убежище. Первоначально действительно рассматривалась Швейцария, но вскоре выбор остановился на Лихтенштейне
. По другим — в Меммингене генерал-майор получил сведения о трудностях, связанных с переходом швейцарской границы
. Последнее, возможно, было связано с запретом, который Берн ввел 7 сентября 1944 года на прием в страну «восточных кавалерийских соединений»
. Также нельзя исключить, что отождествление было обусловлено тем, что Лихтенштейн с 1923 года выступил ассоциированным (конфедеративным) государством по отношению к Швейцарии. Швейцария представляет интересы княжества на международной арене. Страны имеют единую валюту (швейцарский франк) и состоят в едином таможенном союзе.
Возможно, в случае упоминания Швейцарии в послевоенной мемуаристике коллаборантов, происходило конструирование новой мифологии, призванной показать преемственность от Суворова к 1-й РИА и Хольмстону-Смысловскому, а затем и к Российскому военно-национальному освободительному движению имени генералиссимуса А.В. Суворова. На гербе движения изображен меч на триколоре в обрамлении тернового венца и две даты: 1799–1945. Так, Хольмстон-Смысловский вспоминал: «На рассвете кадры Первой Русской Национальной Армии расположились бивуаком в долине Рейна в тех деревнях, где почти 150 лет тому назад после Альпийского похода отдыхали чудо-богатыри генерал-фельдмаршала Суворова»
. О том же писал и Каширин: «Со вступлением наших частей в г. Фельдкирх, мы фактически вступили на те тропы, которые были путями славы великого русского фельдмаршала А.В. Суворова в 1799 году. Интернировавшаяся 1-я Национальная армия стояла в тех же деревнях, в которых когда-то стояла на отдыхе великая армия Суворова. После 146-летнего перерыва Швейцария вновь увидела русских солдат»
.
В любом случае вопрос о причинах уподобления Лихтенштейна и Швейцарии остается пока открытым
.
Переход прошел (часть маршрута пролегала через Сент-Готардский перевал, легендарный «Чертов мост») у деревушки Шелленберг, где в итоге бойцы и интернировались
. Столь малый состав 1-й Русской национальной армии был обусловлен ее изначальной распыленностью по всей линии Восточного фронта (дробление шло по батальонному составу и ниже), а также дезертирством
[95]. Границу перешли подразделения, оказавшиеся в оперативном подчинении Хольмстона-Смысловского, и только те из них, кто выбрал для себя эмиграцию. Также нужно учитывать потери, понесенные в ходе марша. Грибков, Жуков и Ковтун исчисляют их примерно в 2000 человек
. Тем не менее 1-я РИА была сведена в два полка, хотя численность группы не превышала двух с половиной рот
. Помимо собственно военнослужащих 1-й РИА к ним примкнуло некоторое количество военнопленных и восточных рабочих
. Возможно, последнее обстоятельство заставило Сергея Ряснянского в эмиграции характеризовать 1-ю РНА как «полуодетых и полуоборванных людей… ни к каким боевым действиям не способных»
.
Переход границы произошел при сильной снежной буре. С двух сторон колонны, состоящей из машин и конных повозок, с гражданскими и ранеными двигались вооруженные пехотинцы
. Интернирование не обошлось без драматических подробностей. У солдат был строжайший приказ ни в коем случае не открывать огня, оказав сопротивление, Смысловский лишился бы шансов получить убежище
[96]. Генерал ограничился лишь ложной демонстрацией, с целью отвлечь немногочисленных пограничников княжества от намеченного места перехода границы
. Он «решил, что потери от огня пограничников будут невелики, самое большее человек 10 убитых и 20 раненых, а увидев, что нарушители не отвечают, они вообще прекратят стрельбу»
. Однако, когда после нескольких предупредительных выстрелов пограничники начали стрельбу на поражение, Смысловский, ехавший во главе колонны, приказал остановиться. К пограничникам с криком «не стреляйте, не стреляйте, здесь русский генерал!» стремительно побежал офицер дивизии
. В итоге все «эти расчеты оказались более чем верными: единственной жертвой стала бутылка коньяка в генеральской машине»
.
Просьба о предоставлении политического убежища, отправленная на имя князя Франца-Иосифа II, была удовлетворена для всех военнослужащих и членов их семей (в колонне была, в частности, жена Хольмстона-Смысловского Ирина). Исключение составили лишь для вишистов, Владимира Кирилловича и его свиты (по обвинению в коллаборации) и группы Войцеховского, о которых мемуаристы из числа 1-й РНА не любят вспоминать
. Сергей Войцеховский вспоминал, что «все они были заверены в предоставлении им возможности остаться в Лихтенштейне, но в то же утро обманным путем были переброшены через границу в Австрию»
.
