Оккупанты растерялись настолько, что не дали сначала ни одного выстрела, а потом уже открыли отчаянную стрельбу. Во фланг батальону Малышева бросился немецкий батальон, но командир не растерялся. Он круто повернул первую роту и зажал гитлеровцев в смертельный треугольник. Много их было здесь заколото.
Тем временем на другом склоне высоты первый батальон (старшего лейтенанта Люманова. — М.Л.) атаковал немецкие укрепления, выбил врага из окопов и уничтожил 9 пушек и несколько минометов.
Не давая фашистам опомниться, полк теснил и теснил их, очищая один дот за другим, окружал и истреблял ненавистных врагов. Доходило до схваток в самих дотах, до рукопашной, до стрельбы в упор. Растерянность среди немцев росла и росла. Все чаще они сами покидали свои укрепления и выбегали с поднятыми вверх руками» (Ельня. Рождение гвардии. С. 100).
Существует и другое описание этого решительного ночного боя, сделанное бывшим редактором газеты 107-й дивизии Сергеем Гриняевым и опубликованное в указанной книге (с. 82–84).
Журналист обращает внимание на некоторые конкретные детали:
«Три часа полк — весь полк! — бесшумно, по-пластунски подбирался к высоте. Каждый боец держал равнение на своего соседа, каждый видел и слышал дыхание лишь своих товарищей слева и справа, каждый думал только об одном — как быстрее достичь цели.
В 2 часа 30 минут на гребне высоты один за другим ярко вспыхнули четыре “костра” — это разведчики-диверсанты, пробравшись в тыл врага на немецкой бронемашине, захваченной еще в селе Басманово, подожгли бутылками с горючей смесью четыре фашистских танка.
…К пяти часам утра высота 251,1 была полностью в руках не-красовцев».
В течение всей ночи вела бой 19-я стрелковая дивизия. Ее участок фронта после отвода наших полуокруженных войск из Смоленска для Гудериана и для его непосредственного начальника фельдмаршала фон Бока стал, пожалуй, более привлекательным, чем деревня Ушаково. Отсюда, от деревень Макарово и Клемятино, путь на Вязьму короче и прямее, потому они не хотели мириться с некоторой утратой своих позиций. Подразделениям майора Утвенко за ночь пришлось отбить несколько контратак фашистских оккупантов.
В семь часов утра дивизия майора Утвенко перешла в общее наступление. Оно началось после тридцатиминутной артиллерийской подготовки. Немецкие войска упорно отстаивали свои позиции.
Обрушили они свой удар и на высоту 251,1, где Некрасов оставил старшего лейтенанта Люманова со 150 бойцами, приказав другим подразделениям развивать наступление. На склоне высоты находился и командный пункт Некрасова. И вот на этот клочок земли немцы направили ураганный огонь артиллерии и минометов.
Днем, в разгар боя, на КП Некрасова раздался телефонный звонок. Комбат Люманов сообщил, что немцы пытаются обойти и окружить его группу. Собрав всех, кто в это время был на командном пункте — всего человек 50, Некрасов разделил их на две группы, одну повел в бой сам, вторую подчинил лейтенанту Бородачеву, приказав заходить с противоположной стороны.
«Мы атаковали с флангов немецкий батальон как раз в то время, когда Люманов вывел своих бойцов и обрушился на него в лоб. В короткое время все было кончено. Фашисты от неожиданного тройного удара, видимо, ослепли со страха и не разглядели, как малочисленны были наши атакующие группы. Всего в той смертельной схватке было заколото около 200 оккупантов», — писал Некрасов по горячим следам события в 1941 году (там же).
Самым памятным из этой быстротечной схватки оказался поступок красноармейца Ивана Сердюка. Служил он тогда в штабе некрасовского полка, исполнял обязанности заведующего секретным делопроизводством. В атаку пошел по приказу полковника со второй группой, возглавлял которую помощник начальника штаба лейтенант Бородачев. В бою дважды ранило лейтенанта. И тогда командование группой взял на себя Иван Сердюк.
«С могучим красноармейским “ура” писарь Сердюк повел бойцов в штыковую атаку, расстреливая врага в упор. Личной отвагой воодушевлял красноармейцев т. Сердюк. Штыком он заколол пять фашистских солдат…» — писала газета «За честь Родины».
Вслед за армейской газетой повторили «Известия»:
«Группа в 30 храбрецов ринулась навстречу врагу. Командир ее, будучи дважды ранен, выбыл из строя. Командование группой принял на себя комсомолец писарь штаба тов. Сердюк. Не давая врагу опомниться, он сам заколол штыком пять фашистов, увлек в рукопашный бой всю группу».
Автору этих строк довелось встретиться с Иваном Андреевичем Сердюком, когда ему шел 82-й год. О первой заметке он впервые узнал от меня, через 57 лет после публикации, о второй — в 1945 году от жены. Всю войну она хранила «Известия» с репортажем А. Кузнецова «Взятие высоты». Служил Иван Сердюк в некрасовском полку со своим односельчанином пулеметчиком Иваном Михайловым, который погиб в одном из боев за Ельню.
В целом же задачи, поставленные командующим фронтом Жуковым на 12 августа, не были выполнены. Ни одна дивизия не вошла в Ельню. В оперативной сводке штаба 24-й армии, перебазировавшегося в этот день из Семлева в деревню Волочек, отмечалось, что к 22 часам 102-я танковая дивизия в наступление не переходила, что 106-я моторизованная дивизия после неудачной утренней атаки залегла. Другие продвинулись вперед не настолько, как требовалось в приказе.
Полки 107-й стрелковой дивизии, медленно продвигаясь вперед, вышли на рубеж: 765-й подполковника Батракова — лес западнее деревни Радутино, 586-й полковника Некрасова — восточнее деревни Кусаловка, 630-й майора Меттэ — на южную окраину Митина.
100-я стрелковая дивизия тоже продвигалась вперед медленно, вышла на восточную окраину деревни Перганово и западнее Устинова.
103-я, выставив против Ушакова прикрытие силою до двух рот, остальными частями вела бой за Олыики и Семешино.
19-я сражалась за Жилино и Макарово, хутор Клемятин.
И хотя не был достигнут желанный результат, самоотверженных поступков красноармейцев и командиров было предостаточно. В 102-й танковой дивизии, не переходившей в наступление, туго пришлось связистам. Командир телефонного отделения 102-го мотострелкового полка младший сержант Сухацкий несколько раз под огнем противника восстанавливал связь. Было трудно, страшно, а связь работала.
22-летний украинец Федор Иосифович Сухацкий из города Макеевки служил в Красной Армии с 1939 года, отлично владел своей военной специальностью, уже несколько дней участвовал в боях за Ельню и всегда точно выполнял задания командования.
Красноармеец Ярослав Соболев, стрелок 583-го стрелкового полка 103-й дивизии, ночью ходил со своим отделением в разведку. Возле деревни Лукьянцево немцы обнаружили разведчиков, открыли огонь. Соболев прикрыл отход отделения, уничтожил четырех фашистов. Не потеряв ни одного бойца, разведчики вернулись к себе в роту, добыв сведения о расположении противника.
Ленинградец Ярослав Дмитриевич Соболев (ему было 23 года) уже пять раз ходил в штыковую атаку, после ранения и контузии не покинул свою часть — 583-й полк, быстро вернулся в строй. Командование подготовило документы на награждение его орденом Красной Звезды.
