Ведущие круги в Военно-морском флоте Германии ухватились за французскую теорию, которая проповедовала, что функция военно-морского флота — это обеспечение береговой защиты и установление экономической блокады при помощи крейсеров. По-французски она именовалась guerre de course, или «война крейсирующих судов». Под влиянием этой теории высшее командование Военно-морского флота Германии развило концепцию заокеанского флота, и Тирпиц оказался завален работой, которой не было конца. Какое-то время теорию преподавали в Германской Военно-морской Академии, что заставило Тирпица вмешаться. Он считал неразумным и нецелесообразным критику развития флота в том виде, в котором оно зафиксировано в морском праве, высшим учебным заведением флота. Как Тирпиц сказал своим коллегам, он сожалеет о неспособности императора и ведущих военно-морских офицеров увидеть то, что желаемое ими создание заокеанского флота вымостит путь для полного разрушения морского права.
Для Тирпица строительство флота было вопросом не только денег, но также и стратегии. Он знал, что Германия не может позволить себе ни единой ошибки в оценках, если хочет иметь сильный военно-морской флот, способный сохранять мир через устрашение своим существованием. Император и часть офицеров (в особенности несущие службу за рубежом, к чему офицеры сильно стремились, но назначения за рубежом становились все менее и менее многочисленными) хотели тяжелых крейсеров для выполнения задач за рубежом. Однако Тирпиц строил быстрые, легкие крейсеры для рекогносцировки, а не сражений.
Изначальные заокеанские крейсеры были старыми броненосцами и имели постоянное место дислокации. Позднее добавились более современные суда, но у них не было оптимальной прочности, вооружения (по крайней мере пятнадцать орудий) и они не могли ходить на большие расстояния (из-за вместимости угольных бункеров), что требовала война в мировых океанах. У Англии и Франции имелось много более старых, мощных, тяжеловооруженных крейсеров для защиты своих колоний и морских путей; Германия не могла позволить себе разрабатывать такой специфический тип судна для выполнения задач за океаном.
Тирпиц хотел избежать отправления одиночных легких крейсеров и боевых крейсеров за океан, потому что в войне с Англией, без наземных баз, Германия их потеряет. Приняли компромиссное решение. В 1909-10 годах самые новейшие броненосцы «Шарнхорст» и «Гнейсенау» были отправлены в воды Восточной Азии.
Их строительство планировалось до введения Англией боевого крейсера, который за одну ночь сделал все другие броненосцы устаревшими. Развертывание новых немецких крейсеров проходило осторожно и ограниченно (потому что выделялось мало средств), но перемены произошли около 1909 года, когда старые корабли были объявлены слабыми, медленными, устаревшими и невпечатляющими. Началось строительство боевых крейсеров, критическое для миссии внутреннего флота, и была введена в действие политика постепенной замены старых крейсеров современными, изначально спроектированными для несения службы в ограниченных водах Северного и Балтийского морей. «Эмден» являлся как раз таким судном. Если таким крейсерам предстояло успешно защищаться в войне за океаном, то они могли добиться этого через находчивость своих командиров. В военно-морских кругах то и дело звучала критика легкого крейсера — он слишком легко вооружен. Однако следовало учитывать, что Германия строила только по два судна каждого класса в год. Морские законы изначально устанавливали три крейсера, но третий отменил Императорский парламент.
Таким образом Военно-морской флот Германии постоянно страдал от отсутствия крейсеров. Англия с другой стороны строила в три или четыре раза больше судов из-за трансатлантических обязательств. Из-за этого ВМФ Великобритании мог во время войны противопоставить самые современные легкие крейсеры немецким легким крейсерам, которых было меньше и которые были сделаны по старым проектам. Наконец на немецкий легкий крейсер следовало смотреть, как на компромисс между типом, спроектированным для несения заокеанской службы, и спроектированным для несения службы в родных водах. Составившие часть флота крейсеры были скоростными, причем более быстрыми, чем английские легкие крейсеры, построенные в то же время. Но британские были вооружены более мощными пятнадцатисантиметровыми орудиями; немецкие же до начала войны имели на вооружении только орудия калибра 10,5 сантиметров.
Тирпиц прекрасно осознавал еще одну мучительную проблему немецкого заокеанского флота — проблему угля, этого ежедневного хлеба пароходов. Один крейсер проглатывал несколько железнодорожных вагонов каждый день. Не имея своей системы поставок за рубежом, Военно-морской флот Германии организовал эффективно действующую, секретную сеть поставок. Сеть включала гражданских лиц, морских офицеров и доверенных агентов в портах по всему миру, которые знали все о международной торговле и морском транспорте, — людей, которые в мирное время научились, как перехитрить вездесущих англичан. Да, это были меры на крайний случай, но без них немецкий заокеанский флот оказался бы бесславно привязан к нейтральным портам в первые же дни войны.
Обычная вместимость бункера у крейсера, подобного «Эмдену», составляла 790 тонн. Заполненный до предела, он мог перевозить 1000 тонн, но в таком случае страдала способность ведения боевых действий и качество жизни на борту.
При двенадцати узлах, скорости, при которой крейсер мог пройти максимальное расстояние на пределе прочности, потребление угля составляло две тонны в час, или сорок восемь тонн в день. На высокой скорости в двадцать три узла потребление угля составляло не менее 15,7 тонн в час, или 376 тонн в день. Таким образом, передвигаясь на экономящей топливо скорости, «Эмден» мог находиться в море примерно двадцать дней и преодолеть расстояние в 5700 морских миль, в то время как на высокой скорости мог идти чуть более двух дней и преодолеть только 1200 морских миль.
Еще одно ограничение состояло в том, что крейсеры никогда не могли полностью использовать все запасы угля. Им постоянно требовалось держать резерв на случай непредвиденных обстоятельств, таких как долгие маневры на высокой скорости или даже поиск угольной шахты. Кроме этого, заполненный углем бункер защищал жизненно важные механизмы и паровые двигатели от разрушений, которые эти суда легко получали без защитной брони.
Как мог независимо действующий боевой корабль, без базы поддержки, обеспечить получение необходимого количества угля для операций, продолжающихся несколько месяцев?
Очевидно, захватывая другие суда. А как мог рейдерский крейсер перегрузить свои трофеи себе на борт, не имея кранов, причалов, погрузочного оборудования, лихтеров
[8] и чернорабочих? Перегрузка в открытом море? Это была задача, неизвестная экипажам крейсеров. Перегрузка угля могла осуществляться только во время стоянки в гавани, на якоре или если судно стояло, привязанное к бую во время штиля, когда рядом качался лихтер с углем и в деле принимало участие множество рук. Из-за этой проблемы самообеспечения выживание, а с ним и успех крейсера висели на волоске. Требовалось исследовать все способы решения. Поэтому рейды означали не только боевую задачу разрушения и потопления вражеских кораблей, но также и присваивание их грузов. Для чистого выживания крейсерам без баз требовалось обеспечивать себя углем и запасами провианта.
