Меншиков Александр Данилович (1673—1729), граф (1702 г.), князь Священной Римской империи (1706 г.), светлейший князь Ижорский (1707 г.), генералиссимус (1727 г.). Северную войну начал поручиком гвардии, закончил генерал-фельдмаршалом. Руководил стратегическими группировками. Командовал русскими войсками в сражениях у Калита (1706 г.) и Опошни (1709 г.). Возглавлял осады Батурина (1708 г.), Штральзунда (1712 г.) и Штеттина (1713 г.).
Происхождение Меншикова точно неизвестно. Можно лишь утверждать, что он не был выходцем из сколько-нибудь привилегированной семьи. Согласно самым распространенным версиям, его отец служил придворным конюхом или капралом петровского «потешного» войска. Разногласия имеются даже в дате рождения будущего всесильного фаворита. Временной диапазон этого события колеблется между 1670 и 1674 гг., но наиболее вероятной считается информация, где речь идет о 1673 г.
Существует множество различных мнений и о том, как Александр Данилович сумел оказаться в ближнем окружении Петра. Однако чаще всего авторы придерживаются того варианта, где он попал к царю от Лефорта, который несколько ранее обратил внимание на смышленого и бойкого паренька, когда тот торговал на московских улицах пирогами. Так или иначе, но в 1686 г. Меншиков уже состоял кем-то вроде денщика при царской особе.
Очень быстро он завоевал доверие, а затем и искреннюю дружбу своего хозяина, после чего столь же стремительно стал приобретать вес и положение при дворе. Военная карьера молодого парвеню началась с Азовских походов, в которых он участвовал в звании бомбардира-преображенца. Под бастионами этой крепости в рядах одной из штурмовых колонн «Алексашка» и получил боевое крещение. Очевидцы свидетельствуют о несомненной храбрости, с которой он карабкался по шатким лестницам и дрался на стенах в рукопашной.
Сопровождал Меншиков царя и во время его первого европейского путешествия, официально числясь в составе «Великого посольства» уже в качестве дворянина. Вместе с Петром он обучался за границей корабельному делу и всему остальному, чем интересовался государь в течение полутора лет подробного знакомства с Западом. Но по возвращении в Россию Александр Данилович «был пожалован» всего лишь скромным званием сержанта гвардии. Его настоящий взлет произошел только после неожиданной смерти Лефорта в 1699 г.
Веселый швейцарец навсегда остался лучшим другом и наставником русского монарха. Именно он разбудил подлинный интерес Петра к Европе, а затем направлял его дальше ненавязчивыми, но умными советами. Уход из жизни этого человека огромным горем обрушился на царя, оставив печать острейшего одиночества. В такой момент он особенно нуждался в ком-то, кто бы заполнил образовавшуюся в его душе пустоту. Роль подобного утешителя каким-то образом и удалось сыграть Меншикову.
Его прыжок из грязных московских задворок к самому трону вызывает ощущение ирреальности произошедшего, которое нельзя объяснить даже нестандартностью личности Петра I. Впрочем, монархическая структура общества всегда чревата повышенной вероятностью алогичных случайностей. И любые объяснения причин возвышения Александра Даниловича останутся лишь более или менее правдоподобными предположениями. Поэтому детально останавливаться на них бессмысленно.
Начало Северной войны Меншиков встретил поручиком лейб-гвардии, но фактически в первые два года боевых действий исполнял обязанности царского генерал-адъютанта, неотступно сопутствуя Петру во всех его передвижениях. Отчего и непосредственно в боевую реляцию его имя впервые попало только под занавес 3-й кампании — во время осады крепости Нотеборг. Штурм ее получился чрезвычайно трудным и кровавым. Шведы отбивались 13 часов. И в то, что приступ в итоге завершился успехом, внес свою лепту и будущий генералиссимус, поскольку именно он возглавил резервный отряд, брошенный на помощь уже сильно поредевшим колоннам передовых эшелонов.
«Алексашка» во главе ободренных подмогой солдат все-таки забрался на стену, после чего скандинавы дрогнули и прекратили сопротивление. А царь назначил своего любимца комендантом взятой цитадели. Таким образом, со шпагой в руке Меншиков добыл себе первый самостоятельный руководящий пост. В следующую кампанию он еще несколько раз побывал в огне, но затем рисковать жизнью на поле боя от него перестало требоваться столь часто, так как уже в 1703 г. бывший денщик превратился в графа Священной Римской империи, кавалера ордена святого Андрея Первозванного, генерал-майора и губернатора только что завоеванной Ингрии.
И хотя вся эта впечатляющая коллекция наград явно не подтверждалась соответствующим количеством и качеством побед, одержанных в сражениях под его непосредственным руководством, петровский фаворит в это время все же приобрел первый опыт командования крупными стратегическими группировками. В 1704 г. в период осады Нарвы и обороны Петербурга именно он координировал взаимодействие разбросанных по берегам Финского залива войск.
Тем же летом Меншиков получил чин генерал-лейтенанта, а спустя год стал первым в России полным генералом от кавалерии. Этому предшествовал дерзкий успешный рейд в район Варшавы конного русско-саксонско-польского корпуса, руководимого Александром Даниловичем, за который король-курфюрст Август наградил его своим высшим отличием — орденом Белого Орла.
Правда, затем последовала очень неудачная гродненская операция, где наряду с Огильви и Репниным русской армией командовал и Меншиков. Но в те зимне-весенние месяцы их противником был сам Карл XII. А встреча с ним на поле боя приводила в смущение и более авторитетных военачальников. К тому же уже осенью 1706 г. царский любимец вполне реабилитировался фактом калишского триумфа. Этот успех знаменателен тем, что он стал, в сущности, первой полноценной победой петровской армии, так как был одержан не над второстепенными ливонскими и финскими войсками Стокгольма, а над природными скандинавами, составлявшими часть главных королевских сил, действовавших на европейском театре.
В эту же кампанию Александр Данилович путем разнообразных интриг сумел вынудить шотландца Огильви уехать из России, после чего его фактический вес в армии стал уступать лишь авторитету самого Петра. Впрочем, здесь необходимо оговориться, что не только закулисной борьбой и эксплуатацией царской дружбы Меншиков обеспечил свое генеральское возвышение. Он на самом деле являлся талантливым самородком, легко и быстро усваивавшим новое и, что самое главное, способным применить полученные знания на практике. Поэтому именно ему удалось стать единственным сколько-нибудь реальным конкурентом для иностранцев в петровской армии первой половины Северной войны.
В данной связи уместно вспомнить одного из лучших отечественных дореволюционных военных историков — профессора Николаевской академии генерального штаба Александра Мышлаевского. Он в конце XIX — начале XX вв. специально занимался исследованием полководческой деятельности «полудержавного властелина» и пришел к выводу, что его герой в период 1704—1709 гг. являлся наиболее одаренным военачальником из российского окружения Петра I («…широтой военного взгляда после царя обладал только князь Меншиков…»)
[133].
