Между тем после Прутского похода Петр I съездил в Германию и 29 ноября прибыл в Ригу. Затем через Пернау отправился в Ревель, где появился 24 декабря. Как уже упоминалось, основная забота российского самодержца в этот период заключалась в строительстве флота открытого моря. Первоначально его главную базу предполагалась разместить на острове Котлин. Но воды около него не самое лучшее место для этой цели. Они надолго замерзают, а фарватеры постоянно засоряются наносимым Невой песком. К тому же в сильно опресненной акватории восточной части Финского залива содержалось повышенное количество микроорганизмов, которые способствовали гниению деревянных судов. Поэтому, проезжая по Прибалтике, Петр I одновременно присматривал более удобное место для «спальни» своего детища.
Выбор царя остановился на Ревеле. Он тут же приказал приступать к укреплению порта, устройству молов и батарей. Туда немедленно командировались 3 инженера и 10 мастеров. Верховное руководство постройкой военной гавани поручалось португальцу Девьеру и инженер-генералу Люберасу. В Ревеле предполагалось держать основные линейные силы, предоставляя им таким образом возможность наиболее раннего выхода в море и свободу движения в любом направлении. То есть всего того, чего русские эскадры не имели, находясь в глухом тупике 300-километровой кишки Финского залива.
Вместе с тем продолжалось и возведение базы на острове Котлин (будущего Кронштадта). Там руководил вице-адмирал Крюйс. Мужики на строительстве умирали как мухи. Но им на замену из центральной России каждый год гнали тысячи новых крепостных крестьян.
Одновременно разворачивалась работа по воссозданию Балтийского флота. В дополнение к заложенному Ричардом Броуном в Петербурге в середине лета 60-пушечному линкору «Святая Екатерина», в Гамбурге купили еще один— 50-пушечный «Святой Антоний», а в Голландии 26-пушечный фрегат «Святой Яков». На Олонецкой верфи Гаврила Меншиков и Вилим Шленграф сдали флоту (после 3 лет постройки) два 50-пушечных линейных корабля. Один из них благополучно перешел к устью Невы и был назван «Пернов». Но другой на Ладожском озере попал в шторм. Неопытный экипаж не справился с управлением судна, и оно разбилось.
На Новоладожской верфи Гаврила Меншиков спустил на воду заложенные Федором Салтыковым в предыдущем году 18-пушечные шнявы «Диану» и «Наталью». Они отличались от первого поколения шняв размерами и мореходностью и поэтому могли служить при линейных эскадрах. Оба судна следующим летом вышли к Котлину.
Началось и восстановление «поголовья» армейских флотилий, состоявших из гребных судов различных типов, которые в России именовались общим собирательным названием «галеры». Петра они всегда привлекали по причине того, что изготовлялись быстро и стоили относительно дешево, а в качестве материала для них вполне годилась и сосна. Чтобы управлять галерами не требовалось особого искусства. Их экипажи можно было комплектовать не дорогостоящими матросами-профессионалами, а простыми рекрутами, превращавшимися при надобности из гребцов в морскую пехоту. Ни одно балтийское государство до Северной войны уже не строило галер, считая этот тип кораблей устаревшим и бесполезным. Действительно, в открытом море линкоры и фрегаты легко расправлялись с гребными судами, но когда русский царь ввел галеры в состав своего армейского флота, то они, с его легкой руки, пережили в XVIII в. «эпоху ренессанса».
Уже для первого формирования русского Балтийского флота изготовили несколько сотен гребных судов. Но поскольку они все годы своего существования простояли около Котлина, то шведы так и не оценили какое «секретное оружие» имеют в своем распоряжении русские. Свою ошибку скандинавы поняли только тогда, когда петровские сухопутные войска при помощи галер начали завоевывать Финляндию. Правда, произошло это позже, в 1712-1714 гг. Осенью же 1711-го флотилии этих кораблей лишь начали отстраиваться, так как к тому времени первое поколение галер уже успело сгнить. Задание на их изготовление получила старая Лужская верфь и две недавно организованные — на реке Ижоре и около Выборга.
ОПЕРАЦИИ В ФИНСКИХ ШХЕРАХ
КАМПАНИЯ 1712 г. 9 января Петр I прибыл из Ревеля в Петербург, где прожил около полугода. 26 июня он уехал в Ригу, а оттуда в середине августа отправился к своей армии в Померанию. Именно там в это время происходили главные события кампании. Датчане, русские и саксонцы готовили совместный десант на остров Рюген, однако шведский фельдмаршал Стенбок опередил союзников, перебросив через море, в Германию, последнюю надежду Стокгольма — экспедиционную армию, собранную из остатков некогда грозного войска. Она планировала прорваться в Польшу — навстречу предполагавшемуся удару турок, войска которых хотел возглавить Карл XII.
Естественно, что морская борьба в этот период вышла на первый план. Датский флот не смог помешать переправе солдат Стенбока через Балтику, но осуществить шведским морякам следующую операцию — доставить экспедиционной армии припасы и прочие грузы не позволил. В решительном бою эскадра адмирала Юльденлеве потопила и захватила 30 судов противника, сорвав тем самым стратегические замыслы неприятеля. Оставшись без снаряжения, Стенбок был вынужден ограничиться локальным походом в северную Германию.
На фоне этих сражений обстановка в районе Финского залива выглядела более чем спокойной. Здесь русские войска летом планировали нанести вспомогательный удар, с тем чтобы отвлечь на себя часть шведской армии с основного театра и оккупировать как можно больше финской территории. Балтийскому флоту содействовать операции поручалось лишь по мере возможности, так как эскадра открытого моря и армейская флотилия все еще не имели сил для того, чтобы вступить в открытый бой со шведскими кораблями, которые, как обычно, летом блокировали подходы к Кроншлоту и Выборгу. Но перед этим (воспользовавшись тем, что шведов в устье Финского залива вновь задержала ледовая обстановка) создаваемая царем парусная эскадра провела свою первую почти боевую операцию.
* * *
ЭКСПЕДИЦИЯ в Выборг. 10-19 мая
Зимой в Выборг по русскому обычаю забыли завезти все необходимое на период весенней распутицы. И когда дороги развезло, гарнизон крепости попал в сложное положение. К счастью, погода выручила Петра, позволив ему организовать переброску грузов по воде. Правда, по масштабу она уступала экспедиции 1710 г. На сей раз конвой состоял всего из 27 судов. Командовал ими генерал Михаил Голицын. 10 мая вышедшие из Петербурга корабли подошли к Кроншлоту. А 15-го добрались до места назначения. Быстро разгрузившись, через 4 дня они вновь достигли Котлина. На прикрытие транспортного отряда в море вышли все боеспособные вымпелы (линкоры «Выборг», «Рига», «Пернов», фрегаты «Самсон», «Штандарт», бомбардирский галиот «Надежда», а также шнявы «Лизет» и «Мункер»). Но операцию удалось завершить до прибытия шведов. После чего русские опять спрятались за батареями Котлина.
Далее события долго развивались по уже привычному сценарию. Более двух месяцев шведы крейсировали у русских баз, зачастую подходя на расстояние артиллерийских выстрелов. В такие моменты, используя узость фарватеров, имело смысл атаковать парусники скандинавов галерами. При удачном стечении обстоятельств было вполне реально взять кого-нибудь из «нахалов» на абордаж. Однако русская сторона почему-то не проявляла никакой активности. Моряки Карла XII до того привыкли к безобидности противника, что совсем утратили осторожность. Только этим можно объяснить тот факт, что 3 августа три их корабля подошли под самые жерла тяжелых орудий неприятеля. В довершение всего переменился ветер, задув в очень невыгодном для шведов направлении. В результате петровская эскадра открытого моря получила шанс провести первую по-настоящему боевую операцию.
