Они не позволяли осуществить желательные для Венеции операции на Черном море. В надежде на польско-украинское примирение венецианская дипломатия поддерживала избрание на престол Яна II Казимира. Зборовский мир 1649 г. весьма оживил эту надежду, и стали предприниматься попытки включить в антиосманскую коалицию фактически независимую Украину.
Осенью 1649 г. сенат Венеции, не имевший тогда своего представителя в Польше, поручил послу в Священной Римской империи германской нации (в Вене) Пикколо (Микеле) Сагредо установить контакты с гетманом Украины и провести с ним переговоры об участии казаков в морской войне против Турции. Нунций Д. ди Торрес по просьбе посла рекомендовал использовать для этой цели своего сотрудника, венецианца по происхождению, священника Альберто Вимину да Ченеду (подлинное имя Никколо, или Микеле, Бьянки).
В марте 1650 г. сенат принял решение о миссии А. Вимины, который затем, заручившись поддержкой короля и польских верхов, отправился в Чигирин, где встретил благожелательный прием. Переговоры с гетманом состоялись 24 мая — 3 июня. Б. Хмельницкий в том же году говорил русскому послу Василию Унковскому, что представитель Венеции приезжал просить «помочи на турского царя морем», ибо «у них… с турским царем война великая».
Конкретно А. Вимина пытался уговорить гетмана послать казачью флотилию под Стамбул, который уже 22 месяца блокировался венецианским флотом со стороны Дарданелльского пролива, и хотя бы на несколько недель прекратить подвоз продовольствия в турецкую столицу с Черного моря. В сочетании с активными действиями венецианских военно-морских сил можно было бы добиться полной блокады Стамбула, что явилось бы большим ударом по Турции, вызвало там значительные беспорядки, за которыми неизбежно последовал бы и распад всего государства. Венеция была готова оказать запорожцам финансовую помощь «казной великой».
В советской литературе утверждалось, что Б. Хмельницкий, «разгадав провокационные замыслы своих врагов, отказался от предложения Венеции». Дело же заключалось в ином. Гетман, ничего не разгадывая, знал, что Украина находилась совершенно не в том положении, чтобы воевать на два фронта; Зборовский мир, не устраивавший обе стороны, был непрочен, а Речь Посполитая готовилась к новым военным действиям против Украины, и их возобновление было неизбежным; наконец, не приходилось особенно доверять союзному Крымскому ханству.
Б. Хмельницкий заявил А. Вимине, что казаки всегда воевали с Турцией, и сейчас у них на днепровском устье готовы к походу суда, но польские магнаты не дают возможности «подать руку помощи светлейшей Венецианской республике». Кроме того, когда «домашние дела» не улажены, большую роль играет позиция крымского хана, и если бы он вступил в войну с турками, то тогда сложилась бы совершенно другая ситуация. Гетман, по его словам, сказал гостю: «…будет крымской царь к вам… на помочь, и я к вам буду помогать; а только крымской царь к вам на помочь не будет, и мне помочь вам дать нельзе, потому мне крымской царь и орда с приязни, а они под рукою турского царя». Б. Хмельницкий «в людех отказал», так как «люди надобны ему себе».
Вместе с тем гетман не исключал полностью возможность оказания помощи венецианцам. А. Вимина, правда, оценивал ее как весьма сомнительную в сложившихся условиях, но добавлял, что остается надежда на какой-либо малый поход казаков против Турции и что даже он имел бы большое значение для республики. Только сама весть о запорожском набеге, по мнению венецианца, могла бы вызвать бунты среди подневольных народов Османской империи, подтолкнуть Молдавию, Валахию, Трансильванию и даже Москву к войне с османами, а турецкое правительство — к заключению мира с Венецией; следовательно, на это не надо жалеть денег.
Формальный итог переговорам был подведен в письме Б. Хмельницкого на имя Н. Сагредо от 3 июня 1650 г., где выступление Украины против Османской империи оговаривалось невыполнимыми в тот период требованиями. Это был фактический отказ, и миссия А. Вимины, как и перед тем Д. Тьеполо, таким образом, не удалась. Украинцы говорили, что «гетман венетцкого посла отпустил ни с чем»
[610].
Реакция Турции на случившееся была весьма положительной: «И про то сведав, везирь великий… послал к гетману посла… благодаря ево, что он… венецкому послу людей в помочь на них не дал. И гетман… того посла турсково отправя, и с ним послал до царя турского своего посла, и царь… почитал вельми гетманова посла и жаловал, что никоим… послом такой чести не бывало… и своево посла послал до гетмана… а даров к гетману ту рекой посол вел 2 коня турских да нес саблю оправную да топор…»
[611]
Впрочем, Венеция рассматривала поездку А. Вимины лишь как * начало переговоров, и сенат собирался снова направить того же представителя на Украину, теперь уже в качестве официального посла. Однако украинско-польская война, показав, что пока нет особого смысла надеяться на помощь запорожцев, заставила сенаторов отказаться от этого намерения.
Венецианская дипломатия продолжала действовать через Варшаву. В конце 1650 г. и в следующем, 1651 г. высокопоставленный представитель Венеции Джироламо Кавацца, по определению С.Н. Плохия, прилагал «титанические усилия для заключения украинско-венецианского союза». В январе 1651 г. этот сановник добился подписания договора с Польшей о совместной антиосманской борьбе, лично прибыл под Берестечко, где в июне произошло неудачное для украинцев генеральное сражение, и безуспешно пытался уговорить Яна Казимира повернуть польские войска на Турцию.
И.В. Цинкайзен указывает, что Венеция предусматривала выплату Речи Посполитой во все время войны с Османской империей ежегодно по 250 тыс. дукатов, а та должна была бороться с турками на суше и особенно силами казаков на Черном море, однако помешали освободительная война украинцев и несогласие сторон касательно сроков выплаты субсидии. Согласно тому же автору, в 1652 г. Д. Кавацца вторично предпринял попытку бросить запорожцев на турецкое черноморское побережье, но их денежные требования для снаряжения судов оказались такими большими, а влияние короля на Украине даже после возобновления мира таким слабым, что венецианец должен был покинуть Варшаву совершенно безрезультатно.
О последующих усилиях Венеции, связанных с желательным нанесением казачьего удара по Босфору, имеется сообщение преемника Б. Хмельницкого, гетмана И. Выговского, московскому стольнику Василию Кикину, датируемое 31 августа 1657 г. Примерно два года назад, рассказывал новый руководитель Украины, «присылали к бывшему гетману, к Богдану Хмелницкому… венецыяне послов своих говорить о том, чтоб нам… с войском своим итить с Запорожья стругами под Царьгород, а они… свестясь с нами, хотели приходить от себя морем и промышлять над Царем-городом заодно, а обещались… нам венетове на войско наше дать милион червонных золотых».
