Грохот, блики огня, машина затряслась — в нас попали. Я ставлю бомбы на боевой взвод и жму рычаг аварийного сброса».
Всего в налете приняли участие 220 немецких бомбардировщиков, следующих четырьмя колоннами на высоте 2000–3000 м. Их своевременно обнаружили посты ВНОС, и началось пятичасовое сражение в ночном небе. За это время советские истребители выполнили 173 самолето-вылета, действуя в световых прожекторных полях. В каждом поле патрулировали 2–3 истребителя. Светящиеся стрелы на земле обозначали направление полета вражеских бомбардировщиков. В ходе проведенных 25 ночных боев летчики ПВО сбили 12 немецких самолетов, а в целом, по окончательным данным, были уничтожены 22 машины люфтваффе. Среди летчиков-истребителей в боях ночью 22 июля отличился командир эскадрильи 11-го ИАП капитан К.Н. Титенков, который сбил флагманский Не 111 с командиром немецкой группы, полковником на борту. 11-й ИАП базировался на подмосковном аэродроме в Кубинке и оснащался истребителями Як-1 первых опытных серий, еще с многочисленными недоработками конструкции. В отражении первого немецкого налета на Москву принимал участие в составе 6-го ИАК и известный впоследствии летчик-испытатель М.Л. Галлай, взлетевший на истребителе МиГ-3 и уничтоживший бомбардировщик Do 17Z.
Ущерб от бомб, сброшенных на Москву, оказался незначительным, хотя немцы готовили налет весьма тщательно. Была выделена даже специальная группа из KG 53 (35 Не 111) под командованием подполковника Кюля, целью которой являлась бомбардировка непосредственно Кремля. Любопытно, что после возвращения немецкие экипажи доложили о выполнении этого задания, но были опровергнуты уже данными фотоконтроля!
Самоотверженность и организованность в Москве проявили пожарные команды, созданные на предприятиях и в домах из гражданского населения. Они быстро и своевременно ликвидировали отдельные очаги пожаров, возникших в результате бомбардировок.
Второй налет на Москву состоялся на следующую ночь, когда немцы атаковали город силами около 200 бомбардировщиков. Начался налет в 22:10 22 июля и завершился в 2 часа ночи 23 июля. В список потерь люфтваффе попали еще 15 самолетов. В следующем налете в ночь на 24 июля приняли участие 190 самолетов, из которых к городу прорвались всего два, да и те были сбиты подразделениями ПВО. В ночных схватках проявил незаурядное мастерство младший лейтенант А.Г. Лукьянов из 34-го ИАП, уничтоживший за четверо суток 3 немецких самолета (2 Не 111 и 1 Ju 88). Все свои жертвы, попавшие в лучи прожекторов, он атаковал сзади снизу, с дистанции 100–200 м.
На подступах к Москве продолжали активно действовать немецкие разведывательные самолеты, в одиночку и мелкими группами стремившиеся обнаружить слабые места в советской системе противовоздушной обороны. С ними тоже вели борьбу летчики 6-го ИАК, накапливавшие таким образом свой боевой опыт. Доставался он нелегко, учитывая то, что двухмоторные бомбардировщики люфтваффе имели сравнительно мощное оборонительное вооружение и являлись в бою довольно крепкими орешками, особенно для устаревших истребителей И-16 и И-153. Среди других летчиков боевое крещение в этот период времени получил Н.Н. Штучкин из 120-го ИАП. 28 июля в патрульный полет отравилось звено «чаек» из трех самолетов. В его состав входили пилоты Шевчук, Штучкин и Леонов. Уже во время набора необходимой высоты боевой порядок истребителей распался — сказались недостатки трехсамолетного звена. Вначале вперед ушел Шевчук, так как Штучкин забыл включить вторую скорость нагнетателя двигателя, а когда он, наконец, это сделал, отстал Леонов. В итоге в район патрулирования летчики добирались поодиночке. Н.Н. Штучкин позднее вспоминал:
«Неожиданно вижу, с разворота Шевчук по кому-то ведет огонь. В дымных лентах мелькают зеленые трассы. Опускаю нос самолета… и не верю своим глазам: прямо передо мной — бомбовозы, четыре Не 111. Огромные, неповоротливые, серовато-желтого цвета, вроде нашего штабного автобуса. Кажется, я нахожусь в положении, явно невыгодном. Для победы надо иметь превосходство и прежде всего тактическое. А его, то и нет. Скорости «чайки» и «хейнкеля» почти одинаковы, а высотой для свободы маневра я запастись не успел…
Сближаюсь, но медленно. Такое впечатление, что не тянет мотор. Впрочем, и это не удивительно, не так уж велико преимущество «чайки» над Не 111. Не отстать бы и то хорошо. Вижу, как немцы ведут огонь. Стрелок правофланговой машины бьет короткими очередями. Между нами — дымная цепь: десять-двенадцать быстро тающих светлых дымков и разрыв — отдых для пулеметов. Снова десять-двенадцать, опять разрыв…
Пора открывать огонь. Далековато, конечно, но терпения больше нет. Бью по правой, ближайшей ко мне машине. В кабине душно и жарко. Запах гари ударяет в лицо, но «хейнкель» не падает. Идет как ни в чем не бывало. Надо подойти еще ближе, однако сектор газа давно уже сдвинут до упора вперед.
Внезапно мотор начинает давать перебои. Секунды — и машина как в лихорадке. Что это? Справа по боковому капоту мотора летят какие-то хлопья. Передняя половина капота вместо зеленой почему-то становится черной. Чернота бежит прямо к кабине, черные хлопья летят в лицо. Понял наконец: это сгорает краска. В ту же секунду из-под приборной доски вырвались искры, пламя лизнуло колени, правую руку. Горю! А враг уходит. В бессильной злобе жму на гашетки. Пулеметы ревут, исходят огнем, а что толку? Фашисты уже далеко…
Легким движением ручки поднимаю нос самолета, резко его опускаю. Сила инерции легко отрывает меня от сиденья, плавно бросает вверх. Считаю секунды — надо сделать затяжку. Падаю вниз головой и вижу свой самолет. С разворотом влево «чайка» стремительно уходит к земле. Дергаю вытяжное кольцо, слышу шуршание шелка, мотнувшись в сильном рывке, повисаю на стропах. Все. Бой закончен».
Всего в июле 1941 года люфтваффе совершили 9 массированных налетов на Москву и 11 — на объекты московской зоны. В бомбардировках приняли участие 964 бомбардировщика, но только 40 самолетов прорвались к городу. 74 машины были сбиты зенитным огнем, 45 пали жертвами истребителей и 2 столкнулись с аэростатами заграждения.
Между тем на Западном фронте во второй половине июля после захвата основной части Смоленска резко возросла угроза прорыва противника к Москве. Для ликвидации этой угрозы был организован контрудар советских войск 23 июля из района Рославля, а 24 и 25 июля — из районов Белого и Ярцева. С воздуха контрнаступление поддерживали ВВС Западного и Резервного фронтов — всего около 250 самолетов. Кроме того, по личному указанию Сталина в распоряжение Западного фронта были временно переданы 220 бомбардировщиков из состава 1, 2 и 3-го авиакорпусов дальнего действия. Следует отметить значительно возросший уровень руководства советской авиацией в ходе операции. Так, на командных пунктах сухопутных соединений, наносивших контрудар, появились представители ВВС со средствами связи для лучшей координации взаимодействия родов войск. Для увеличения количества боевых вылетов 43-я ИАД и 47-я САД перебазировались поближе к району боевых действий, а отдельные звенья авиационных полков этих дивизий разместились на так называемых «аэродромах подскока» — грунтовых площадках в 10–20 км от линии фронта. Перед началом операции дальние бомбардировщики совершили налеты на немецкие аэродромы, расположенные в районах Улла, Пуховичи, Вильнюс, Крупка и др., а также атаковали железнодорожные станции в Орше и Витебске, где разгружались немецкие военные эшелоны.
