Первые мероприятия властей, так или иначе касавшиеся регулирования военно-экономических вопросов, фактически носили запретительный, достаточно разрозненный и несогласованный характер. Более или менее системный характер имело создание в августе 1914 г. при Главном управлении земледелия специального Управления для снабжения фронтов продовольствием (так называемая «Хлебармия»), имевшее на местах, хотя и не во всех губерниях, аппарат уполномоченных
. Обнародованные 29 августа 1914 г. «Правила о местностях, состоящих на военном положении» объявляли все прифронтовые районы на особом положении. Командующим армиями предоставлялись исключительно широкие полномочия — запрет или ограничение вывоза разного рода продовольствия и фуража из прифронтовой полосы, регулирование закупочных цен на продукты, предназначенные для армейских магазинов, частичное регулирование производства некоторых отраслей пищевой промышленности. Указ от 8 декабря того же года предоставлял такие же права командующим тыловыми военными округами, фактически распространив действие «правил» на территорию всей империи. По закону 17 февраля 1915 г. командующим округами, по согласованию с губернаторами и уполномоченными, предоставлялось право не только устанавливать в местностях, входящих в округ, предельные цены на продовольственные припасы, закупаемые для нужд армии, но и ограничивать их вывоз и даже производить их реквизицию
. Эти меры часто приводили к пресечению традиционного товарооборота, искусственно нарушая сложившиеся экономические связи между производящими и потребляющими регионами, вызывая конфликты между ведомствами, между военными властями и местной администрацией, которая нередко противодействовала распоряжению военных и даже отменяла их. Система запретов, игравшая, иногда в силу безвыходности ситуации, положительную роль в прифронтовой полосе, оказалась препятствием для проведения общеобязательных регулирующих мероприятий по мобилизации экономики в масштабах страны. Вскоре некоторые из них были отменены или ослаблены. Были предприняты и другие меры, носившие временный, часто случайный характер. В марте 1915 г. по повелению Николая II при Министерстве торговли и промышленности был создан специальный комитет по вопросам снабжения продовольствием населения, которое ранее было в компетенции МВД; министру путей сообщения Рухлову было поручено обеспечить контроль за добычей и вывозом угля в Донбассе. Так было положено начало путанице в сферах действия ведомств, крайне негативно сказавшейся на мобилизации экономики.
На фоне этих нараставших трудностей положение со снабжением армии вооружением и боеприпасами все более приобретало кризисный характер. Военное ведомство по-прежнему весьма сдержанно относилось к идее мобилизации частной промышленности, рассчитывая прежде всего на повышение производительности и расширение казенных заводов и на заграничные заказы. Посетивший 15 декабря 1914 г. Ставку император, выслушав доклады о снабжении армии винтовками и боеприпасами, «соизволил повелеть» прежде всего усилить заготовку орудийных снарядов, чтобы «ко времени заключения мира» иметь на каждое орудие по 2 тыс. выстрелов. Военный совет, формулируя задачи, вытекавшие из царского повеления, в своем журнале от 13 мая 1915 г. отметил, что это особенно важно, так как по окончании войны «наступит длительный период дипломатических переговоров, в течение коего наше государство должно быть готовым к возможным осложнениям». И опять-таки основной упор традиционно был сделан на казенные предприятия. Совет министров на заседании 29 мая согласился с мнением министра финансов П.Л. Барка и государственного контролера П.А. Харитонова, что не следует «возлагать преувеличенные надежды на снабжение вооружением наших сил путем насаждения в России частной промышленности». Более определенно позиция Совета министров в этом вопросе была заявлена в журнале заседания от 24 августа 1915 г. (утвержден императором 7 сентября), в котором прямо заявлялось, что «правительство отдает предпочтение, в смысле обеспечения потребностей государственной обороны, казенным заводам перед частными» и стоит на точке зрения о преимуществах обеспечения потребностей государственной обороны производительностью казенных заводов», стараясь по возможности не делать даже «частных отступлений от этой точки зрения»
.
Однако, несмотря на меры по повышению производительности казенных заводов (введение трехсменной работы, расширение заводских помещений и установку дополнительного оборудования, милитаризацию рабочих кадров и т. п.), удовлетворить постоянно растущие запросы армии не удавалось. К началу 1915 г. потребность фронта была определена Ставкой в 1,5 млн. винтовок единовременно и по 100–150 тыс. в месяц. Казенные оружейные заводы — а их было всего три — могли давать в месяц 71–78 тыс. винтовок, и лишь в марте 1916 г. их производительность поднялась до 100 тысяч. Но за это время потребность в них выросла еще более. Янушкевич, ставший к тому времени начальником одного из подразделений действующей армии, так описывал сложившуюся ситуацию: «Положение обострилось до невероятности, и части таяли безнадежно, имея в тылу по 400–600 человек безоружных, ожидавших свободные винтовки от убитых товарищей и в то же время мало к чему подготовленных»
. Не лучше обстояло дело и с винтовочными патронами. Заводы могли дать не более 100 млн. патронов в месяц, что составляло от 1/2 до 2/3 потребности армии. Ставка требовала также довести ежемесячный выпуск снарядов до 1,5 млн. шт. Выполнение этой программы, в свою очередь, потребовало увеличения производства пороха, взрывчатых веществ, гильз, дистанционных трубок и т. д., к чему ни казенные, ни частные предприятия оказались не готовы. Вскоре стало очевидно, что на помощь союзников, также израсходовавших довоенные припасы и только приступивших к мобилизации экономики, в ближайшее время рассчитывать не приходится. Привлечение частной промышленности происходило на основании законов и правил мирного времени и обставлялось массой формальностей, превращавшихся, по словам помощника начальника ГАУ генерала Е.М. Смысловского, «в искусственное фортификационное сооружение, связывающее по рукам и ногам заготовителя»
. Для существенного расширения военного производства и широкого привлечения частных предприятий требовались специальные станки, больше половины которых также были заказаны за границей. Но они в более или менее заметном количестве стали поступать лишь со второй половины 1915 г. Да и в привлечении предпринимателей к работе на оборону военное ведомство, следуя еще довоенным установкам, не проявляло особой инициативы. Правда, в сентябре 1914 г., не без давления Ставки, Сухомлинов провел несколько совещаний с представителями банков и частных фирм, уже имевших военные заказы. Обсуждался вопрос о возможности увеличения производства снарядов. При ежемесячной потребности в 1,5 млн. заводчики называли цифру в 500 тыс., ссылаясь на необходимость приобретения и установки нового оборудования. Прибывший на совещание генерал М.А. Беляев, в то время и. д. начальника Генерального штаба, ознакомившись с их предложениями, отреагировал весьма эмоционально, указывая на критическое положение с поставкой снарядов и требуя их производства по крайней мере втрое больше и «какой угодно ценой». По мнению присутствовавшего на совещании Смысловского, «полное раскрытие тайны генералом Беляевым только ухудшило дело, так как поставило поставщиков в положение хозяев, диктующих условия и цены, не говоря уже о колоссальном значении раскрытия истины о недостатке снарядов в стратегическом отношении». «Вряд ли самый искусный шпион в то время мог оказать такую громадную услугу нашим противникам, возмущался он, — обнаружив им истинное положение вещей, как это сделало выступление начальника русского Генерального штаба»
. В результате были заключены контракты с 20 крупнейшими частными заводами, являвшимися традиционными контрагентами военного ведомства, которые, действительно, взвинтили цены и получили под заказы авансы, субсидии на закупку оборудования и материалов, обязавшись поставить с января по октябрь 1915 г. около 7,7 млн. шт. корпусов 3-дм шрапнельных снарядов и гранат — всего на сумму около 89 млн. руб. Были заказаны также 3-дм полевые и горные пушки (1375 шт.), 6-дм гаубицы (160 шт.), 42-линейные скорострельные орудия (40 шт.), 48-лин. гаубицы (400 шт.), а также пулеметы (2100 шт.), винтовки и патроны к ним. Цифры эти были весьма скромные, уступавшие заявкам Ставки по некоторым видам вооружений в несколько раз. Причем сроки исполнения выданных заказов ограничивались сентябрем-октябрем 1915 г., когда рассчитывали на выяснение ситуации с возможным окончанием военных действий.
