В связи с этим все большая нагрузка ложилась на женщин. Если в 1915 г. труд женщин на полевых работах широко использовался в 40% губерний, то в 1916 г. в 70%. На первом этапе войны, в 1914 г. при уборке урожая широко применялась мирская помощь, которую оказывали главным образом нуждающимся семьям, состоявшим из жены и малых детей и не имевшим лошади. Мирская самопомощь использовалась и в случае необходимости выполнения сезонных и тяжелых работ, которые были не по силам одной семье. Однако по мере осложнения положения в деревне мирская самопомощь уменьшалась и одновременно усиливалась родственная
.
Известный специалист по аграрному вопросу в России Н.П. Огановский в докладе, читанном на совещании при Московском обществе сельского хозяйства в 1916 г., отмечал: «В нормальных условиях каждая семья выставляет обычно рабочую пару, в которой отношение мужчин к женщинам равно 1:1. Такая пара представляет собой рабочий аппарат семьи, и все полевые работы, выполняемые этим аппаратом, были распределены между двумя единицами, входящими в него спокон веков, со времени возникновения крепостного права и даже раньше. Рабочее “тягло” — вот древняя кличка этого аппарата. Теперь стройная система “тягла” нарушена, так как отношение рабочих мужчин к женщинам стало равным отношению 1:1,6. После последних осенних и грядущих зимних мобилизаций оно, вероятно, приблизится к цифре 1:2. Но в каждой рабочей семье имеется обычно лишь одна полнорабочая женщина; второе звено “тягла” — полнорабочие мужчины — в большинстве своем выпало, а без него немыслимо правильное прохождение цикла полевых работ; это самое обстоятельство и толкает крестьян к складке 2–3 семей в одну»
. Такая производственная необходимость фактически способствовала возврату к нераздельной большой семье (супруги с женатыми детьми и внуками или без них), если даже до того существовали малые семьи нуклеарного типа.
Современники не раз отмечали, что в годы войны в крестьянских хозяйствах основную тяжесть сельскохозяйственных работ вынесли на себе женщины, подростки и старики, заменявшие ушедших на войну мужчин. Согласно подсчетам А.М. Анфимова по данным Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1917 г., в крестьянских хозяйствах 33 губерний Европейской России женщины составляли 71,9% всей трудовой сельскохозяйственной армии, а в помещичьих хозяйствах — 58,8% наемных рабочих. Автор считал, что «в первую мировую войну женщина впервые в капиталистическую эпоху стала главной силой в сельскохозяйственном производстве в масштабе всей страны»
. Характерно и то, что женщина выступала в деревне уже не только в качестве рабочей силы, но и в качестве хозяина — организатора работ и участника в решении «мирских дел». В страдную пору женщин нанимали и в частновладельческие хозяйства, хотя их труд был менее производителен, а заработная плата росла. Так, например, Центральное бюро по объединению закупок сахара в Киеве, созданное в январе 1916 г., неоднократно ходатайствовало перед соответствующими учреждениями об освобождении женщин и подростков от окопных работ для использования их на плантациях свекловицы и получало положительные решения
. Специальный циркуляр Министерства земледелия касался привлечения отдельных женщин и целых артелей к работам в казенных лесах, назначения их на должности приказчиков, подрядчиков, десятников и старших рабочих
.
Широко использовался женский труд и в других отраслях народного хозяйства. В фабрично-заводской промышленности страны на 1 января 1914 г. было 31,2% женщин, а на 1 января 1917 г. — 40,1%. С учетом подростков, работавших там же, последняя цифра поднималась до 51,9%. Если до войны женский труд преобладал в текстильных отраслях, то в условиях войны женщин стали использовать в чисто мужских производствах — на металлообрабатывающих, лесоперерабатывающих и других заводах, в предприятиях, работающих на оборону. В начале 1917 г. удельный вес женщин-работниц на предприятиях по обработке металла достигал 17,9%, а с детьми и подростками женского пола — 20%
.
Согласно утвержденному Николаем II 9 марта 1915 г. постановлению Совета министров, женщины и дети допускались к ночным и подземным работам. Закон 7 октября того же года предоставлял министру торговли и промышленности право разрешать использовать труд женщин, подростков и малолетних на предприятиях, работающих на оборону. Подобные законы, которые власти мотивировали необходимостью снять довоенные ограничения по использованию женского и детского труда, в действительности вносили заметные ухудшения в и без того отсталое российское рабочее законодательство. В свою очередь, общественная инициатива проявилась в выдвижении в 1916 г. думского законопроекта (в конечном счете не реализованного) об учреждении женской фабричной инспекции. Согласно ему в институт фабричной инспекции автоматически включались 40 фабричных инспектрис, с возложением на них тех же обязанностей, какие по закону несли фабричные инспектора
.
Использование женского труда стремились регулировать и другие ведомства. Так, Министерство путей сообщения разрешило начальникам дорог принимать женщин на конторские должности, проводниками, истопниками, чистильщиками паровозов. Женщины-солдатки допускались также в железнодорожные мастерские и на участки тяги. Даже Синод вынужден был позволить епархиальному начальству допускать женщин к исполнению псаломщических обязанностей «с установленными для лиц женского пола каноническими ограничениями». На должности псаломщиков привлекали жен священников, учительниц сельских школ и других грамотных женщин. Женщинам разрешили также вести церковное делопроизводство
.
Привлечение женщин в годы войны и к традиционным, и к новым для них видам трудовой деятельности отражало процесс вертикальной мобильности и профессионализации — перехода от обязательного по характеру труда, обусловленного сословной принадлежностью, к свободному выбору и свободному договору. Однако нет оснований преувеличивать «достижения и завоевания» женщин в годы войны, появившуюся их экономическую независимость (по образцу западных стран)
, а тем более говорить о достижении равноправия женщин с мужчинами, видя в этом положительный момент общественной трансформации
. Изменения в положении женщин в России, хотя и расширяли их кругозор, открывали новые возможности, носили вынужденный и временный характер, ложились на женщин тяжелым, подчас непосильным бременем, были связаны не с продвижением вперед, а с откатом назад в области законодательства, касающегося использования женского и детского труда. Вместе с тем вовлечение женщин в общественно полезную деятельность в годы войны способствовало их сплочению, пониманию общей ситуации в стране и своего места в ней, готовило к активному участию в общественной жизни.
Еще одно направление социализации женщин, помимо их профессионализации, было связано с солдатками. Их появление как особой группы восходит к существованию в XVIII–XIX вв. военного сословия. Оно включало в себя кроме регулярных войск, находящихся на действительной службе, все бессрочно отпускные и отставные нижние чины и их семьи. Представители военного сословия не платили податей, имели особое управление и считались принадлежащими военному ведомству. Основным преимуществом входивших в военное сословие в условиях крепостного права и рекрутчины было то, что, отслужив в армии, рекрут становился свободным (если до призыва был крепостным). Его же жена-солдатка, будучи крепостной, становилась свободной после призыва мужа на службу. Однако она, как и все дети, рожденные ею после ухода мужа в армию, считались принадлежащими военному ведомству
.
