Так, к кануну войны Русско-Азиатский банк в сотрудничестве с французскими банками и фирмами объединил 8 акционерных обществ с суммарным основным капиталом в 230 млн. руб. Группировавшиеся вокруг общества Путиловских заводов предприятия производили продукцию весьма широкого ассортимента — от паровозов, военно-морских судов, силового оборудования до артиллерийского вооружения и боеприпасов. Холдинг Петербургского Международного банка состоял из двух промышленных групп — объединения обществ Коломенского и Сормовского заводов («Коломна — Сормово»), включавшего ряд вспомогательных предприятий и занимавшегося главным образом транспортным машиностроением, и группы судостроительных предприятий общества Николаевских заводов и верфей и Русского судостроительного общества («Наваль — Руссуд»). Активную деятельность развил и «дружественный» Международному банку Петербургский Учетно-ссудный банк, вовлекший в сферу своего влияния ряд заводов, выполнявших заказы морского министерства — общества машиностроительного, чугунолитейного и кабельного завода Г.А. Лесснер, общества машиностроительного завода «Людвиг Нобель», общества «Ноблесснер», товарищества машиностроительного завода «Феникс». Накануне войны между предприятиями холдингов этих банков наблюдалось сближение, что выражалось как в мерах по устранению возможной конкуренции между заводами, так и во взаимной передаче технической документации.
Наконец, с 1906 г. начала функционировать первая общероссийская представительная организация буржуазии — Съезды представителей промышленности и торговли, пытавшихся представить интересы всех российских деловых кругов. Всего к кануну войны функционировали около 160 предпринимательских отраслевых и региональных союзов
.
Эти сдвиги в российской промышленности были отмечены современниками — зарубежными и отечественными аналитиками. Темпы экономического развития, структурные изменения в народном хозяйстве казались столь впечатляющими, что председатель синдикальной палаты парижских биржевых маклеров М. Вернайль, приезжавший летом 1913 г. в Петербург для выяснения условий предоставления России очередного займа, предсказывал неизбежный, как ему казалось, в течение ближайших 30 лет громадный подъем российской промышленности, сравнимый с колоссальными сдвигами в экономике США в последней трети XIX в.
С этим заключением солидаризировался и французский экономический обозреватель Э. Тери, также знакомившийся по заданию своего правительства с состоянием российской экономики. По его мнению, «экономическое и финансовое положение России в настоящий момент превосходно… от правительства зависит сделать его еще лучше». Более того, он предупреждал: «Если у большинства европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 годами, как они шли между 1900 и 1912, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении»
.
Несколько сдержаннее и аналитичнее были наблюдения лидеров российских промышленных кругов. В записке Совета съездов представителей промышленности и торговли, представленной 12 июля 1914 г. в правительство
, отмечалось: «Россия в 1910–1911 гг. быстро вступила в период экономического подъема как под влиянием благоприятного урожая двух лет подряд, так и вследствие начавшихся в этих годах громадных ассигновок на флот, на военные потребности, на портостроительство, на шлюзование некоторых рек, постройку элеваторов и на усиление железнодорожных путей; одновременно наблюдается оживленное строительство в городах, увеличение машиностроения и пр.» Но в целом экономика страны, по мнению авторов записки, все еще находится в «переходном состоянии». Отметив несомненные достижения переживаемого промышленного подъема, они все же считали его «недостаточно успешным». Так, спрос на промышленную продукцию целого ряда отраслей превышает предложения и покрывается лишь зарубежным импортом. Наблюдается недостаток сырья, поставляемого сельским хозяйством, и потому ввоз хлопка, шерсти, сала, шелка и другой продукции «растет в громадной прогрессии». Более того, несмотря на положительную динамику производства, увеличивается импорт металлов, каменного угля, нефти и т. п. Потребности городов, растущих «с поистине американской быстротой», требуют развития совершенно новых отраслей промышленности, которых в России вообще нет или они находятся в процессе становления. Сильным тормозом развития промышленности является недостаток подготовленных кадров в связи со слабым развитием технического и профессионального образования. Наконец, несмотря на прилив капиталов в промышленность, увеличившийся за последние 3 года более чем на 1,5 млрд. руб., этих средств оказалось недостаточно для достижения ею такого уровня развития, который удовлетворял бы потребности страны.
Авторы настаивали, с одной стороны, на принятии твердых мер по охране покровительственных тарифов в пользу отечественной промышленности при ввозе зарубежной продукции, а с другой — указывали на «устарелость законов о промышленности и на излишние стеснения, испытываемые предпринимателями в разных отраслях промышленной деятельности». «Между тем, — отмечалось в записке, — успешное развитие этой деятельности возможно лишь при условии предоставления широкого поприща личной инициативе и при отсутствии ограничений, тормозящих частные начинания в области торговли и промышленности». Только при этих условиях, считали они, можно рассчитывать на такое развитие промышленности, которое обеспечит стране активный торговый баланс и избавит ее от иностранной зависимости. «При нашей общей хозяйственной отсталости и громадной заграничной задолженности, предупреждали авторы — факт этот имел бы, несомненно, большое значение для международного положения России». За последние два года этот баланс был положительным, но абсолютные его итоги с каждым годом становились все меньше — с 430 млн. в 1911 г. до 200 млн. руб. в 1913 г.
Проведенные позднее исследования, особенно в свете событий военных лет, показали обоснованность обеспокоенности российских деловых кругов. Замедленный рост добычи минерального топлива, выплавки черных и цветных металлов, не соответствовавший потребностям быстро растущей обрабатывающей промышленности; падение на фоне роста общей численности рабочих удельного веса ядра квалифицированных рабочих кадров; сокращение железнодорожных заказов и, главное, весьма слабое состояние станкостроения — все эти «болевые точки» развития российской промышленности вскоре стали причинами постоянных сложностей функционирования экономики и нарастания кризисных событий в стране
.
Война с самого начала оказала огромное воздействие на всю экономическую жизнь страны. Нарушились сложившиеся производственные, финансовые и торговые связи — международные, региональные, отраслевые. Резко сократился импорт важнейших видов промышленной продукции, особенно машин, станков, заводского оборудования, а также минерального топлива, металлов, сырья для текстильной промышленности и т. д. Железнодорожная сеть не могла удовлетворить потребности фронта и тыла в связи с резко выросшими масштабами перевозок. Массовые мобилизации рабочих также не могли не сказаться на работе предприятий. Многие из них лишились до 30–40% рабочей силы.
Потеря таких промышленно развитых регионов, как Польша и часть Прибалтики, дававших 17,4% общероссийской промышленной продукции, производственный паралич западных прифронтовых губерний серьезно сказались на военно-экономическом потенциале страны. Подчеркнем, однако, что в целом удалось компенсировать потерю оккупированных регионов. Пик производства вооружения 1916 г. был достигнут без наиболее развитых в части машиностроения областей Российской империи.
