Проскуров 19 июня по личной инициативе позвонил из Москвы в Петрозаводск и дал команду привести «авиачасти» 7-й армии в боевую готовность (ох уж эта «личная инициатива», и именно 19 июня!) и рассредоточить имеющиеся 34 бомбардировщика С.Б. Однако сам генерал при этом не отбыл в Петрозаводск, а остался на выходные в Москве — возможно, он был в это время в отпуске и должен был прибыть на место позже.
22 июня Проскуров уехал в Петрозаводск, а 27 июня арестован и доставлен обратно в Москву. Обвинялся за всю ту же аварийность в ВВС перед войной — в сентябре 1940 года Проскуров был назначен командующим ВВС Дальневосточного фронта, а в октябре 40-го — помощником начальника Главного управления ВВС РККА по дальнебомбардировочной авиации. 12 апреля 1941 г. снят и с этой должности и находился в распоряжении наркома до 19 июня 1941 года. Получается, по факту Проскуров никак не мог отвечать за аварийность, начавшуюся после его снятия с должности.
Но что ещё интересного в истории Проскурова. 14 апреля 1939 г. он был назначен заместителем наркома обороны СССР и начальником Разведуправления РККА и входил в состав Главного военного совета. В июне 1940 г., с введением в РККА генеральских званий, Проскурову было присвоено звание генерал-лейтенанта авиации. Снят с занимаемых должностей в июле 1940 г. Так вот: снят он был не без «помощи» наркома Тимошенко, с которым они столкнулись ещё в финской кампании. Также Проскуров как молодой генерал и начальник РУ пошёл на некий конфликт с мерецковыми, когда проводился разбор финской кампании. Проскурова попытались обвинить в том, что он своевременно не дал Генштабу свежие разведданные по финским укреплениям и армии. Однако это была, мягко говоря, неправда со стороны более «взрослых» генералов ГШ.
Вот такие вот «странные» судьбы некоторых расстрелянных генералов…)
А вот что привёл на сайте военного историка В. Голицына 28.02.2012 года исследователь немецких трофейных архивов (ЦАМО, ф. 500) некто «А. Волков» (http://russiainwar.forum24.ru/Pl-6–0-00000095–000–200–0#043.001):
«Из опросника пленённого немцами ком. 5 армией г-м танк, войск Потапова М.И. “…Командование летом 41 года воевать не собиралось. Вечером в воскресенье 21.6, например, все самолёты находились в ангарах, лётчики имели до понедельника выходной. В ночь на понедельник позвонил генерал-полковник Кирпонос. Это было в середине ночи. Он сказал: «Тревожные сообщения с границы. Но ничего точно не известно. Будьте готовы». Второй звонок был в 3 утра: «Севастополь бомбят. Это означает — началась война»…”»
С учётом ошибки в днях недели, допущенной Потаповым, получается вполне благостная картина… Но Кирпонос действительно после полуночи, как и Павлов, обзванивал командующих. Возможно, и, скорее всего, не только потому, что в Тернополе уже начали получать «Директиву № 1», но и потому, что Тимошенко позвонил и ему около 1 часа ночи 22 июня, а Жуков ещё… в полночь.
Но смотрите, что происходило с ПВО в КОВО после 19 июня. Данные документы интересно будет рассмотреть уже в свете вышесказанного:
«ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 6-й АРМИИ КОМАНДИРАМ 4-го МЕХАНИЗИРОВАННОГО КОРПУСА, 8-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ И 81-й МОТОСТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ
20 июня 1941 г.
Зенитные дивизионы срочно отозвать из Львовского лагсбора к своим соединениям.
По прибытии поставить задачу — прикрыть с воздуха расположение дивизий.
Каждой зенитной батарее иметь на ОП 0,25 бк, окончательно снаряженных.
Огонь открывать по иностранным самолётам только с разрешения, полученного от начальника штаба армии.
Для проведения боевых стрельб на Львовском артполигоне зенитная артиллерия отправляется побатарейно по плану начальника Львовского артлагсбора.
Исполнение донести.
Командующий 6-й армией генерал-лейтенант МУЗЫЧЕНКО
ЦАМО, ф. 334, on. 5307, д. 22, л. 197. Подлинник» (ВИЖ № 5, 1989 г., с. 45).
Надеюсь, ни у кого не появилось желания считать данный приказ по 6-й армии некой «личной инициативой» Музыченко?
После этого из штаба 6-й армии в Киев ушёл в ночь на 21 июня запрос:
«ТЕЛЕГРАММА ШТАБА 6-й АРМИИ КИЕВСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА ОКРУГА
21 июня 1941 года 01 ч 35 мин
Командующий армией просит дать указания: следует ли проводить учения штабов 4 мк и 6 ск, намеченные [в] районе Розвадув, Роздул, реки Днестр, куда придётся выводить все средства связи и штабы.
Прошу ответ ускорить
[4].
Начальник штаба 16-й армии комбриг ИВАНОВ
ЦАМО, ф. 229, on. 161, д. 26, л. 64. Подлинник.
Начальник штаба Юго-западного фронта генерал-лейтенант ПУРКАЕВ» (ВИЖ № 5, 1989 г., с. 45).
Историк В. Рунов приводит по 12-й армии КОВО такое:
«19 июня командующий 12-й армией обратился в штаб Киевского Особого военного округа с вопросом о том, когда можно открывать огонь по германским самолётам, вторгающимся в воздушное пространство СССР».
На что «командующий приказал ответить, что огонь можно открывать только в случаях:
а) если будет дано особое распоряжение Военного совета округа;
б) при объявлении мобилизации;
в) при введении в действие плана прикрытия, если при этом не будет особого запрещения».
То есть, получив приказ о повышении б/г приграничных частей и в том числе и ПВО этих армий, командующие стали уточнять, в каких случаях и когда можно будет сбивать немецкие самолёты. На что округ и дал разъяснение: до получения особого приказа ВС округа, объявлении мобилизации или приказа о вводе П.П. Как мы знаем, приказ о приведении в полную боевую готовность всех частей запокругов и ПВО (о боевой тревоге) пришёл в ночь на 22 июня Директивой № 1. Но там вроде пока не разрешалось открывать огонь по нападающим…
Подробнее о том, почему в этой директиве не было таких указаний и когда поступил приказ Москвы на ввод ПП, поговорим в последней главе. Здесь же скажем, что, например, в 6-й армии имелся свой план прикрытия госграницы, в котором было указано:
«План вводится в действие:
а) с получением телеграммы о мобилизации;
б) в случае необходимости ввести его в действие до объявления мобилизации, по получении условной шифртелеграммы за подписью Военно-го Совета КОВО следующего содержания: “Приступите к выполнению КВО — 41”…» (Приводится по: Рунов В. Удар по Украине. — М., 2011 г., с. 315.)
