Хвост ударса щелкнул, как кнут, – и еще один хищный ящер с перебитым позвоночником вытянулся на песке, подергивая лапами. Праящер не знал жалости. Он был зол и голоден, и одной из двух причин было достаточно, чтобы перебить всех попавшихся в кольцо рвунов.
Друзья, счастливо избежавшие гибели, осторожно пятились, наблюдая битву гигантов. Любой взмах хвоста ударса или щелчок зубов раненого рвуна мог оказаться для них последним.
Ребята и Баюн взобрались на скалы, поросшие колючим кустарником. Отсюда поле битвы им хорошо было видно. Из четырех рвунов в живых оставалось два – вожак и его самка. Вожак мертвой хваткой вцепился ударсу в шею, чуть ниже головы. Праящер колотил рвуна о песок, норовя сбросить его. В этом положении ударс не мог достать его ни хвостом, ни одной из своих коротких когтистых лап.
Воспользовавшись тем, что кольцо ударса разомкнулось, самка бросилась наутек. Остановившись поодаль, она наблюдала за поединком, повизгивая и щелкая треугольными зубами.
Ударс что было силы тряхнул головой – рвун-вожак разжал зубы и, как камень из пращи, отлетел на несколько десятков метров. Там неповоротливый ударс уже не мог до него дотянуться. Рвун вскочил и отряхнулся. Самка подбежала к нему, и оба хищника, прихрамывая, бросились наутек.
Про добычу они сейчас и не вспоминали. Когда сам становишься добычей, тебе уже не до охоты.
Ударс сожрал убитых им рвунов и, работая мощными лапами, стал зарываться в песок. Он был сыт и мог полежать в песочке, погреться.
– На сей раз нам повезло. – Лависса отвернулась, чтобы не смотреть на страшную, окровавленную морду ударса. – Если бы не этот защитничек, мы бы достались рвунам на завтрак.
– Нужно выяснить, где мы находимся. – Робот-нянька огляделся. – Возможно, неподалеку есть база биологов или хотя бы пункт внутрипланетной связи.
– Похоже, где-то рядом Первичное море. – Андрей понюхал воздух, стараясь уловить солоноватый запах. – Помнишь, Баюн, мы читали, что брахиозавры не уходят далеко от моря.
Глава 26
ПЕРВИЧНОЕ МОРЕ
Друзьям потребовалось немало времени, чтобы пробраться сквозь заросли кустарника и выйти к морю. Продираться через колючий кустарник было не очень приятно, но это имело свои преимущества: немногие хищники решались охотиться в зарослях иголочника.
Путешественникам пришлось затаиться и переждать, когда низко над кустарником пролетала стая археоптериксов – птиц с разноцветным, ярким красно-желтым оперением и зубчатым острым клювом-пилой.
Археоптериксы летели на побережье, надеясь полакомиться выброшенной прибоем морской живностью. Возможно, они были и неопасны, но рисковать не стоило. Каждая из таких птичек могла без особого труда справиться с небольшим сорокакилограммовым ползуном – мини-ящером, живущим в расщелинах мезозойских горообразований.
– Ничего себе птички! – Лависса проводила археоптериксов восхищенным взглядом. – Подумать только, всю жизнь прожила на Деметре, а ничего подобного не видела! Родители не разрешали мне гулять за периметром.
– Зато теперь тебе будет чем похвастаться, – подмигнул ей Андрей. – Да и мне, пожалуй, тоже.
– При условии, что вами не полакомится какой-нибудь динозаврик-недоучка. – Робот-нянька понимал, что их приключения еще не закончились. – Учтите, мы – легкая добыча и должны быть особенно осторожны.
– Ты забыл, Баюн: волков бояться – в лес не ходить!.. Ой! – Мальчик неосторожно повернулся, и ему в скафандр впилась раздвоенная игла. Хорошо еще, что материал скафандра был достаточно прочным.
Робот вытащил иглу. На другом ее конце был маленький мешочек с семенами.
– Этими семенами кустарник размножается, – объяснил Баюн. – Воткнется игла в броню какого-нибудь ящера, а когда тот будет греться в песке, семечко выскочит и затеряется. Весной пойдут дожди, и семечко прорастет.
Наконец они выбрались на открытое место. Перед ними тянулся широкий каменистый берег с вкраплениями осколков черных скальных пород магматического происхождения. У волнистой черты берега ласково плескалось Первичное море.
На мелководье, густо заросшем водорослями, паслись по брюхо в воде, вытянув длинные шеи, диплодоки и брахиозавры. Порой такой «малыш» плюхался в воду, поднимая тучу брызг, и нежился в чуть солоноватых водах Первичного моря.
Археоптериксы и птеродактили затевали в небе возню, гортанно кричали друг на друга и с размаху сталкивались клювами. Они вели друг с другом многотысячелетнюю войну. Но противостояние ни к чему не приводило, так как возможности этих видов праптиц были приблизительно равны. Правда, челюсти у птеродактилей были немного сильнее, зато ловкие, покрытые жестким разноцветным оперением археоптериксы опережали своих противников в скорости.
Изредка птеродактили складывали кожистые крылья и камнем падали в воду, выхватывая кистеперую рыбу, кормящуюся на мелководье. Эта рыба была так ленива и неповоротлива, что, даже оказавшись в клюве, не вырывалась, а равнодушно шевелила хвостом и спокойно дышала, приоткрывая жабры.
Схватив рыбу, птеродактили уносили ее в скрытые в скалах гнезда, в которых гортанно и требовательно кричали птенцы. Родитель с рыбиной в клюве должен был торопиться, иначе на него моментально налетали другие птеродактили и археоптериксы и, пользуясь тем, что клюв у собрата был занят, клевали счастливца, стараясь отнять добычу. Случалось, во время схватки кистеперая рыба падала в воду и, не радуясь особенно спасению, продолжала равнодушно лакомиться моллюсками.
Ребята с любопытством наблюдали за одной из таких непрекращающихся охот, длившихся не первый и не последний миллион лет.
В воздухе что-то просвистело, и под ноги Андрею упал обглоданный рыжий хвост. Из-под камня возник краб с глазами на стебельках, ухватил рыбий хвост клешнями и скрылся в расщелинке.
– Как хитро все устроено! Все кого-то едят! – произнес мальчик.
– Смотри, как бы и тебя кто-нибудь не сожрал, – хмыкнула Лависса. – Уверена, здесь полно желающих.
– Я-то что, я невкусный. – Андрей прищурился. – Вот ты – другое дело! Интересно, кто тут питается дочками президентов?
– Размечтался. – Девочка показала ему язык и крикнула: – Эй, кто хочет полакомиться глупым, самодовольным мальчишкой?
Они устроились на большом камне у берега, предварительно убедившись, что это действительно камень, а не какой-нибудь хитро замаскировавшийся гигантский краб или динозавр. Перед ними раскинулось Первичное море.
Спокойствие моря было обманчивым. Под его покрывалом шла напряженная борьба. Порой из-под воды вырывался фонтан брызг и на поверхность всплывало какое-нибудь массивное, неуклюжее чудовище с широкой чешуйчатой спиной и рядами острых зубов. Оно захватывало воздух и с всплеском скрывалось под водой.
Вдруг из Первичного моря появилось огромное несуразное существо в костяном панцире и, загребая песок лапами, поползло по направлению к друзьям. У животного была небольшая голова с блестящими глазами, кожистая шея и рот, напоминающий клюв птицы. На костяном, в разводах, панцире было три ряда колючих шипов, а между ними сидел краб-ловкач с присоской на хвосте и шевелил клешнями. Это была прачерепаха.
