Вы можете со мной не согласиться, но я – человек, который почти двадцать лет практически ни к кому не прикасался – могу сказать одно: ни небо, ни рай, ни вечная жизнь не сравнятся с блаженством простого прикосновения.
Мы летали всю ночь и вернулись на землю только под утро – вспотевшие, разгоряченные, с крыльями, обгоревшими от сияния самых дальних звезд. Вильям укрыл меня одеялом и прижал к себе. Если и есть вещь более прекрасная, чем встречать рассвет в объятиях любимого человека, то я о ней не знаю.
А потом мы говорили.
А потом мы полетали еще немного…
* * *
Утро почти наступило, почти проникло в комнату. Моя рука лежала на груди Вильяма. Не обжигаясь и не обжигая.
Он коснулся болеметра и спросил, почему я постоянно ношу эти «часы». Я рассказала, что это не часы, а самое настоящее чудо научно-технического прогресса. Что оно реагирует на мою боль и у него только две беды: быстро разряжающиеся батарейки и туго сидящий на руке браслет, который никак нельзя ослабить, иначе он перестанет считывать пульс…
И тогда Вильям сказал, что я могу перестать носить его. Потому что отныне он всегда будет рядом. А если не рядом, то поблизости. И если что-то случится, то он точно доберется до меня быстрее родных.
Я была тронута. Расстегнула ремешок и сняла болеметр, потирая запястье, на котором остался темно-розовый след.
– Как будто кандалы снимаю, – призналась я.
Вильям тронул красную полоску на моем запястье, придирчиво сощурил глаза и сказал:
– Я передумал. Надевай обратно. Мне слишком нравятся потертости на твоей коже.
– Det er for sent. Nå er jeg fri kvinne
[26], – пропела я по-норвежски, давясь смехом.
– Ты говоришь почти без акцента, fri kvinne, – умиленно повторил Вильям. – Кто тебя учит?
– Репетитор. И Бекки. И еще я смотрю норвежские сериалы…
– Норвежские сериалы?! По-моему, кое-кто очень увлекся Норвегией.
– С тех пор как в моей жизни появился один норвежец, только о Норвегии и думаю… Надеюсь, и ты любишь Ирландию так же сильно…
– Эту страну, где меня упрятали за решетку, где вечно дождь и слякоть, где снег только раз в три года и где живет самая кровожадная девочка на свете?
– Вильям! – простонала я и натянула на голову одеяло.
– Шучу. Я очень люблю твою страну. А учитывая, что Дублин основали викинги, можно считать, что я просто вернулся на историческую родину.
Давно я так не хохотала, аж слезы навернулись.
– Да, мой викинг, здесь тебе самое место, – выглянула из-под одеяла я. – В этой стране, в этом городе, в этой кровати. Кстати, нам нужно бы поспать хотя бы пару часов до лекций. Как у тебя дела с учебой? Успеваешь нагнать все, что пропустил?
– Нет.
– Ох, а что делать?
– Кажется, кое-кто останется в универе еще на год. Боюсь, не успею разгрести все, что задолжал, до конца года.
– Подожди-подожди, – ахнула я. – Еще год ездить с тобой на лекции, сидеть за одним столом в кафе и демонстрировать всему универу своего горячего норвежского парня? Дай подумать… Господи, кажется, я в восторге!
* * *
«Привет всем! Смотрю, у меня прибавилось подписчиков, с тех пор как я сделала свой Инстаграм открытым. Это здорово! Потому что сейчас я скажу кое-что по-настоящему важное.
Я всегда думала, что обречена быть одинокой. Шансы на то, что я найду совместимого человека, сводились к одному на миллион, если не на миллиард. Но теперь я знаю: каждому из нас кто-то предназначен. Нужно просто искать этого человека, обойти целый свет, заглянуть в сотни глаз, коснуться сотен рук, услышать сотни слов – и наконец узнать его. Всем управляет статистика, в конце концов. Если вероятность встретить своего человека – один к ста, то это значит, что нужно перезнакомиться с этой сотней. Если один на тысячу – то с тысячей. А кто говорил, что будет легко? Или вы думаете, что ваша судьба сама постучит к вам в дверь, пока вы будете сидеть дома и вышивать носовые платки?
Возможно, слово «статистика» звучит не так романтично, как «судьба», но зато на статистику, в отличие от всего остального, можно положиться. Статистика не подведет. Она в результате обставит всех, кто против вас: звезды, невезуху, закон подлости… Если статистика обещает вам один шанс на тысячу, то вы его получите, черт возьми! Только позвольте ей начать работать. Договорились?
А теперь по традиции немного моих стихов, по которым, я надеюсь, вы соскучились:
Замок разрушен: ни камня на камне,
Теперь заживут все ожоги и раны.
Мой принц даровал мне и трон, и корону,
Я больше не пленница Стигмалиона!
Мне больше не страшно, мне больше не больно,
Он сделал меня счастливой и вольной,
Свободной, как в небе парящие птицы!
Смотрите, как в воздухе пепел кружится,
Как плавятся цепи, как крошится камень,
Как я в его плечи впиваюсь руками,
Как падают звезды, как двое влюбленных
Стоят на руинах Стигмалиона».
Комментарии (578):
«Впервые плачу, читая Инстаграм…»
«Огромный бокал за вас двоих!»
«Я тоже теперь хочу норвежца. Но только где же его взять?»
«Будь счастлива, ты заслужила! Крейг»
«Это тот редкий случай, когда я советую послать сон подальше и заниматься кое-чем поинтересней! Обнимаю вас крепко! Мишель».
«Продолжай писать стихи про Стигмалион! Стигмалион форэва!»
«Будущая миссис Вибеке Макбрайд мечтает поскорее встретиться с будущей миссис Долорес Веланд и уже купила для этого особого случая бутылку марочного вина. Люблю тебя, Ло!»
«Пообещай, что это не конец истории и ты продолжишь вести свой дневник».
«Jeg elsker deg så mye
[27]. W».
* * *
Я наспех паркую машину у ресторана. Мы договорились поужинать вчетвером: я, Вильям, Сейдж и Бекки – и я, как всегда, опаздываю. Еле-еле успела разделаться с делами в госпитале, принять душ и надеть что-то «более», как говорит Бекс. Вхожу в ресторан и тут же вижу у дальнего окна Сейджа, лениво листающего меню. Ура, на этот раз не я последняя!
– Как твои дела? – Я тискаю брата, плюхаюсь рядом с ним и стягиваю перчатки.
– Лучше просто некуда, – отвечает Сейдж, откидываясь на спинку стула. – А у вас как?
– Парим в облаках, Сейдж. Разучились ходить, – пою я. – За что надо сказать спасибо не только нашим родителям, но и моему изобретательному брату и его девушке!
