Книга Падение Порт-Артура, страница 61. Автор книги Александр Широкорад

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Падение Порт-Артура»

Cтраница 61

В ночь на 27 января дежурными по освещению рейда Порт-Артура были назначены броненосец «Ретвизан» и крейсер «Пал-лада», они с 18 ч освещали рейд своими прожекторами. По свету этих прожекторов и по огням маяка на Тигровом полуострове командир первого отряда миноносцев капитан 1 ранга Асай Сейдзиро в 23 ч 08 мин по японскому времени (22 ч 13 мин по русскому времени) вывел свои корабли на подступы к внешнему рейду Порт-Артура.

Сам Асай находился на миноносце «Сиракумо», за ним шли «Асасио», «Касуми» и «Акацуки». Самым малым ходом отряд осторожно подходил к русским кораблям. Взяв курс прямо на прожектор «Ретвизана», миноносец «Сиракумо» в 23 ч 33 мин выпустил первую торпеду.

Падение Порт-Артура

Схема 1. Расположение кораблей эскадры на внешнем рейде Порт-Артура в ночь на 27 января 1904 г.

В 23 ч 35 мин вахтенный офицер «Ретвизана» лейтенант Развозов заметил в свете прожекторов «Паллады» два миноносца, быстро разворачивавшиеся на рейде. Развозов немедленно приказал открыть огонь. Но в этот момент японская торпеда попала в носовую часть левого борта броненосца, и корабль содрогнулся от взрыва. От взрыва торпеды на «Ретвизане» погибли пять матросов, находившиеся в отделении подводных торпедных аппаратов. На броненосце погасло электрическое освещение, и «Ретвизан» стал крениться на левый борт. Крен уже достиг 11°. На броненосце пробили водяную тревогу и затопили погреба правого борта. Корабль медленно стал выпрямляться, вскоре крен составил 5°. Пробоину залатали пластырем, восстановили электрическое освещение и передали семафором на «Петропавловск»: «Имею пробоину, терплю бедствие».

Падение Порт-Артура

Схема 2. Бой 27 января 1904 г.

«Ретвизан» вел беспорядочный огонь по ночному морю, расхода снарядов никто не учитывал. Капитан 1 ранга Щенснович, опасаясь затопления броненосца на 9-саженной глубине якорной стоянки, с разрешения командующего приказал отклепать якорную цепь (шпиль был поврежден взрывом) и повел свой корабль к проходу на внутренний рейд, хотя до полной воды оставалось еще три часа. Продолжая вести беспорядочный огонь, «Ретвизан» медленно шел ко входу в гавань и в 1 ч 30 мин в самом проходе сел на мель. Его корму течением завернуло к Тигровому полуострову, так что броненосец своим корпусом загородил половину прохода. «Ретвизан» принял 2200 т воды, три отсека были полностью затоплены. За ночь броненосец выпустил до 150 снарядов, большинство из которых было калибра 37–75 мм.

Броненосец «Цесаревич» получил попадание торпеды в кормовую часть левого борта. Были затоплены кормовые отсеки, поврежден руль, крен достиг 18°. Тем не менее броненосец снялся с якоря и пошел во внутреннюю гавань. Во время движения «Цесаревич» был дважды атакован японскими миноносцами, но все их торпеды прошли мимо.

Третьим торпедированным кораблем стал крейсер «Паллада». От взрыва торпеды возник пожар в угольной яме, образовавшимися в погребе газами выбило люк подачи, которым убило наповал находившегося на батарейной палубе матроса, а вырвавшимися газами обожгло четырех человек, которые вскоре скончались. Кроме того, получили ранения и отравления газами от взрыва боевого отделения торпеды еще 38 человек.

В ходе ночной атаки японские миноносцы выпустили всего 16 торпед, из которых в цель попали три. Миноносцы вели стрельбу одиночными торпедами с дистанции 1–2 кабельтовых, т.е. почти в упор. Как позже выяснилось, несколько торпед японцы в спешке выпустили с невынутой чекой, т.е. в небоеспособном состоянии.

Успеху японской торпедной атаки способствовало еще и то, что о разрыве дипломатических отношений в Порт-Артуре знали только сам наместник Алексеев и небольшой круг близко стоявших к нему людей. Ни комендант крепости, ни начальник 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады, ни начальник артиллерии, ни начальник штаба крепости, ни крепостной интендант не были своевременно осведомлены об этом. В результате в самый разгар атаки, в 23 ч 45 мин, генерал Стессель прислал в штаб крепости записку с вопросом: «Что это за стрельба?» В свою очередь запрошенный штабом крепости морской штаб сейчас же сообщил, что производится практическая стрельба — отражение минной атаки. Когда же в 1 ч 20 мин ночи по приказанию наместника был подан сигнал тревоги и войска начали выстраиваться, то никто из войсковых начальников не знал, боевая ли это тревога или учебная, и потому не мог распорядиться, какие патроны выдавать — боевые или холостые. Недоразумение рассеялось лишь после того, как из квартиры наместника сообщили, что тревога боевая.

Через несколько недель после начала войны в американской, европейской, а затем и в русской печати начала распространяться версия о грандиозном бале, затеянном в ночь на 27 января по случаю именин Марии — жены адмирала О.А. Старка. Говорили, что бал открыл сам наместник Алексеев вместе с именинницей-адмиральшей.

Наши «историки-патриоты» с пеной у рта оспаривают эту версию и утверждают, что никаких именин не было, все морские офицеры находились на кораблях и т.д. Официальных документов о проведении бала нет, да и не могло быть. Настораживает то, что ни в ходе, ни после войны Старк и Алексеев ни разу публично не опровергли факта проведения бала.

Между тем в русской армии и флоте был доведен до маразма культ «начальствующих дам», т.е. жен и дочерей генералов, адмиралов, великих князей и самого царя. Офицеры были обязаны тратить много своего личного и служебного времени, а еще больше денег на участие во всевозможных банкетах, именинах, просто в подношении цветов и др. Пропуск именин жены высокопоставленного адмирала в мирное время попросту исключался. Между прочим, на следующий день, 27 января, в Порт-Артуре намечался грандиозный молебен. Пардон, а чем молебен хуже именин?

Рано утром 27 января Алексеев отправил Николаю II донесение: «Всеподданнейше доношу, что около полуночи с 26-го на 27-е января японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур, причем броненосцы “Ретвизан”, “Цесаревич” и крейсер “Паллада” получили пробоины; степень их серьезности выясняется».

Царь получил телеграмму поздно вечером 26 января [28]. В дневнике он записал: «Весь день находился в приподнятом настроении! В 8 ч поехали в театр. Шла “Русалка” очень хорошо. Вернувшись домой, получил от Алексеева телеграмму с известием, что этой ночью японские миноносцы произвели атаку на стоявших на внешнем рейде “Цесаревич”, “Ретвизан” и “Палладу” и причинили им пробоины. Это без объявления войны. Господь, да будет нам в помощь!» [24. С. 193.]

Через день предводитель бессарабского дворянства Крупенский задал царю вопрос, что теперь будет после успеха японцев. Николай небрежно бросил: «Ну, знаете, я вообще смотрю на все это как на укус блохи».

27 января всем русским послам была направлена циркулярная депеша и одновременно опубликован Высочайший манифест аналогичного содержания: «В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира Нами были приложены все усилия для упрочения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых целях Мы изъявили согласие на предложенный японским правительством пересмотр существовавших между обеими империями соглашений по корейским делам. Возбужденные по сему предмету переговоры не были, однако, приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений правительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических сношений с Россией.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация