В 1916 году Кетлинский особо отличился при проведении Трапезундской операции по взятию города силами флота Кетлинский фактически руководил ее планированием, а затем весьма умело координировал боевые действия флота и частей кавказской армии. Как известно, Трапезундская операция была одной из самых удачных масштабных боевых операций нашего флота в Первой мировой войне и рассматривалась штабом Черноморского флота как генеральная репетиция к Босфорской десантной операции, запланированной на 1917 год.
К началу 1916 перед Черноморским флотом ставилась задача оказать содействие приморскому флангу Кавказской армии в овладении Трапезундом. 23 и 24 января корабли Батумского отряда (линкор, 2 эсминца, 2 миноносца, 2 канонерские лодки) под командованием капитана 1-го ранга М.М. Римского-Корсакова огнем артиллерии подавили турецкие батареи у реки Архаве, что позволило Приморскому отряду Кавказской армии генерал-лейтенанта В.Н. Ляхова перейти в наступление.
Дальнейшие успешные боевые действия Кавказской армии стали возможны благодаря тому, что 25—26 апреля в Ризе и Хамургяне были высажены две пластунские бригады, переброшенные из Новороссийска на 22 транспортах. Со стороны моря переход транспортов прикрывали 2 линкора, 2 крейсера и 6 эсминцев. Бригады высаживались под прикрытием кораблей Батумского отряда и авиации. После чего Приморский отряд, усиленный пластунскими бригадами, овладел сильно укрепленными позициями турок на реке Карадере и Трапезундом.
В результате успеха Трапезундской операции, достигнутого благодаря помощи флота, была прервана кратчайшая связь 3-й турецкой армии с Константинополем Организованные русским командованием в Трапезунде база легких сил флота и база снабжения значительно упрочили положение Кавказской армии.
Один из самых авторитетных историков Первой мировой войны генерал AjML Зайончковский считает Трапезундскую операцию по своему стратегическому значению равной таким стратегическим операциям 1916 года, как битва за Верден, бои русской армии в Галиции и французов на реке Сомма, а также знаменитый Ютландский бой.
Оперативно-боевая подготовка Черноморского флота, за которую непосредственно отвечал Кетлинский, была поднята им к 1916 году на весьма высокий уровень. Это признавали и союзники, и противники. «Боевая подготовка русского флота была хороша, лучше, чем в Балтийском флоте. Черноморский флот стрелял на больших дистанциях, много плавал, появлялся всегда соединенно, что совершенно лишало «Гебен» возможности использовать с успехом свое превосходство в скорости и артиллерийском вооружении против неприятельских сил по частям», — писали в своем отчете о кампании на Черном море германские специалисты.
Сегодня мало кто помнит одно из важнейших достижений адмирала Эбергарда, его штаба, и прежде всего Кетлинского, — разработку и внедрение в августе 1914 года комплекса «степеней готовности флота» или перечня «положений». Впоследствии именно этот перечень стал прообразом системы «оперативных готовностей», которая в межвоенный период была воссоздана уже в масштабе всего советского военно-морского флота и сыграла огромную роль в начале Великой Отечественной войны.
Недовольство Ставки и общественности действиями Черноморского флота относилось прежде всего к неуловимости «Гебена» и «Бреслау». И хотя эти корабли уже почти не покидали Босфора, это неудовольствие не только не уменьшалось, а, наоборот, искусственно нагнеталось.
Из послужного списка К.Ф. Кетлинского за 1914— 1915 годы: «Находился в походах и делах против неприятеля в Черном море, в 1914 году 16 октября, 5 ноября и 24 декабря, в 1915 году 22 февраля, 15 марта, 12, 19 и 27 апреля и 25 мая».
Глава пятая.
ЗАГОВОР ПРОТИВ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
К середине 1916 года Черноморский флот уже окончательно перехватил инициативу на море. Противник почти не вылезал из Босфора, лишь иногда решаясь на одиночные вылазки, да и то больше для поддержания общественного мнения, чем для решения каких-то реальных задач. На повестку дня встал вопрос о подготовке и организации десантной операции на Босфор. Этой работой Кетлинский занимался уже вплотную. По одним данным, операция носила условное наименование «Царьград», по другим — «Нахимов». Впрочем, возможно, и то и другое — это лишь домыслы более позднего времени. Между тем, несмотря на все достигнутые успехи, над командованием Черноморского флота сгущались тучи.
Впрочем, интрига началась многим раньше. Все началось еще 11 февраля 1915 года, когда на Севастопольский вокзал прибыл императорский поезд Николая II, совершавшего вояж по южным губерниям и пожелавшего «лично видеть боевую работу нашего флота и славных моряков-севастопольцев». На перроне царя встречали морской министр генерал-адъютант Григорович, товарищ министра внутренних дел генерал-майор свиты Джунковский, командующий флотом Черного моря адмирал Эбергард и другие. Приняв рапорт командующего флота и хлеб-соль горожан, государь на катере отправился на внутренний рейд, обошел корабли эскадры и посетил линкор «Ростислав» и крейсер «Кагул».
Накануне визита в феврале 1915 года императора Николая в Крым адмирал Григорович пригласил командующего Черноморским флотом Эбергарда в великокняжеский дворец и официально сообщил ему, что в штабе Верховного главнокомандующего и в столичных «высших сферах» недовольны начальником штаба флота контр-адмиралом Плансоном и особенно флаг-капитаном по оперативной части капитаном 1-го ранга Кетлинским Последний вызывал особую неприязнь министра. Григорович «дружески посоветовал» командующему флотом согласиться на замену своих ближайших помощников, назвав даже их будущих преемников. Однако такое предложение не соответствовало представлениями Эбергарда о служебной этике. Он категорически отказался снимать с должностей своих проверенных соратников, заявив, что всю ответственность за положение дел на флоте несет он лично.
Более того, делая вскоре императору доклад о положении дел на вверенном ему флоте, Эбергард посчитал необходимым внести в затеваемую интригу полную ясность и рассказал императору о сделанном ему министром предложении.
Из воспоминаний капитана 1-го ранга Н.Р. Гутана: «Андрей Августович (Эбергард — В.Ш.) на разрешение Государя говорить, в присутствии оставшегося в салоне морского министра, доложил следующее: «Я имею сведения, что в Ставке недовольны деятельностью моего начальника штаба и флаг-капитана, и мне предлагают их сменить. Но за боевую деятельность флота, Вашим Величеством мне вверенного, отвечаю я один. И если это недовольство действительно существует, я Всеподданнейше прошу Ваше Величество меня заменить, и ради блага России и пользы флота буду считать это Высочайшей мне милостью». Государь был удивлен и спросил А.А., откуда у него эти сведения. А.А. ответил: «Мне сообщил это Генерал-Адъютант Григорович». Тогда Государь, обернувшись к Адмиралу Григоровичу, спросил морского министра, откуда он это знает, и прибавил: «Я только что сам был в Ставке, и Великий Князь мне ничего по этому поводу не говорил». Адмирал Григорович ответил, что об этом много говорят в Петербурге. На это Государь возразил: «Иван Константинович, нельзя же всякому вздору верить». И, обращаясь к А.А., прибавил: «Я вполне вам доверяю и доволен вами и деятельностью флота, о чем можете объявить в приказе». Вопрос был исчерпан, а флот на следующий день снова вышел в море».
