Намерение атаковать противника было у Скарлета изначально. По-другому не могло и быть, так как, видя русскую кавалерию, обходящую шотландцев (спасибо казакам), единственное, что он мог предположить — готовится атака на Балаклаву, и его кавалерия — последний рубеж обороны главной базы.
Ну и, конечно, как любой дослужившийся до генерала, но не ставший боевым генералом, он не мог упустить возможности исправить такое несправедливое положение вещей. Тем более что русские сами подставлялись для удачной их атаки.
Он не был самоубийцей и, сознавая численное превосходство противника, сделал то, что и должен был сделать любой адекватный командир в его ситуации — переиграл русских тактически, быстро перестроив своих кавалеристов применительно к той местности, на которой находились они и к которой приближались гусары.
Обе бригады сформировали две линии с выделением одного полка в резерв. Прибывший, наконец, к Легкой бригаде Кардиган в первую линию поставил 8-й, 13-й и 17-й полки, во вторую — 4-й и 11-й. Вторую линию лорд поручил полковнику Педжету и разместил недалеко в низине, скрыв от русских.
Подполковник Хода. В бою 13 (25) октября 1854 г. командовал 4-м гвардейским драгунским (4th Royal Irish Dragoon Guards) полком.
Английская сабля Р1853.
Там Педжет располагался недолго и вскоре передвинул оба полка на 100 м вперед, откуда мог видеть оставленный ими лагерь. Здесь солдаты спешились и даже успели наскоро перекусить, используя благоразумно захваченный с собой небольшой продуктовый запас.
С этого места Педжет внезапно увидел, как пространство между редутами начало заполняться большими массами русской кавалерии, внезапно появившейся в 300 метрах от Тяжелой бригады.
Почти в это время к Скарлету прибывает Лукан, уже знавший о приближении Рыжова.
У Скарлета уже готово решение и он докладывает о нем своему начальнику. Между противниками был старый виноградник и примыкавший к нему справа палаточный лагерь бригады Кардигана, которые затрудняли движение кавалерии, но Скарлет, заметив пару проходов, которые не были видны русским, решил воспользоваться ими.
Этим решением на бой командир Тяжелой бригады проявил себя как исключительно умный военачальник. Понимая, что у него нет шансов выдержать удар массы русской кавалерии, он решил разделить свою бригаду на несколько частей и ослабить лобовой удар русских атаками по флангам.
Сам ли, или «с подачи» адъютантов (что более вероятно), но Скарлет использовал остатки виноградника и лагерь Легкой бригады как щит, которым прикрыл свой фронт от русской лобовой атаки. Свои же эскадроны он выстроил так, чтобы атаковать гусар по трем направлениям, ни одно из которых не было фронтальным.
1. Слева от виноградника: 1-й полк. Направление атаки — крайняя точка правого фланга русских: «слева на правый фланг русских».
2. Между виноградником и лагерем Легкой бригады (самый сложный путь): 4 взвода 4то гвардейского полка. Направление — правый фланг русских.
3. Справа от лагеря Легкой бригады: основные силы Тяжелой бригады в две линии. Направление — левый фланг русских.
По его замыслу британцы должны были первыми дойти до виноградника, обойти его и, пользуясь ровной местностью, набрать скорость для атаки русских, замедливших движение. Лукан, не понявший командира дивизии, внезапно решил сам отдать приказ о наступлении, приказав находившемуся рядом трубачу играть сигнал атаки.
Думаю, он не сомневался в успехе. И дело совсем не в отмечаемой даже его ненавистниками личной храбрости. Двадцатью годами раньше ему довелось участвовать в составе штаба Воронцова в войне России и Турции (1828–1829 гг.). Из приобретенного там опыта он твердо усвоил для себя не самое лучшее мнение о русской кавалерии и, наоборот, самое высокое — о русской пехоте.
Встречное движение
Схватку с русской кавалерией Тяжелая бригада встретила в двух линиях с резервом. В первой — Королевские Шотландские Серые (в одну линию) и, немного правее и сзади,
Иннисикиллингские драгуны (в две линии). Первая линия (два эскадрона) — уступом вправо, вторая — строго за Серыми.
Эти два полка не просто так стояли рядом. Едва ли не со времени формирования у старейших кавалерийских полков существовала и всячески поддерживалась командирами дружба между солдатами и офицерами. Когда они были в одной линии, можно было надеяться на взаимную поддержку.
Впереди двигался сам командир Серых, подполковник Гриффит. За ним два эскадрона, которыми командовали майор Кларк (правый) и капитан Уильяме (левый). Вскоре Серые немного замедлились, обходя палаточный городок Легкой бригады.
Вторая линия, примыкавшая правым флангом ко второй линии Серых — 4-й и 5-й полки, которые вел под единым командованием командир 4-го полка полковник Ходж, «малыш Ходж», прозванный так подчиненными за небольшой рост.
[22] Но Ходж хотя и был мал ростом, имел прекрасно управляемое подразделение, и потому именно он получил приказ на наиболее сложный маневр. Ему поручалось пройти между лагерем Легкой бригады и виноградником, при этом часть движения нужно было проделать вдоль фронта русской кавалерии, не обнаружив дальнейшего намерения атаковать ее фланг. Как писал сам Ходж, для этого он приказал эскадронам двигаться медленным шагом и не вынимая сабель из ножен.
В резерве — 1-й полк.
Расположен коварно и резервом был только относительно. Во-первых, это самый многочисленный полк, избежавший больших потерь от болезней, имевший в строю не менее 300 человек. Я не преувеличиваю. После Балаклавского сражения в строю 4-х эскадронов полка было, не считая офицеров: 26 сержантов, 4 трубача, 16 капралов и 299 рядовых на 300 лошадях, то есть почти столько, сколько прибыло в Крым.
Понимаю, что любимый многими миф о глобальном превосходстве русской кавалерии начинает рушиться на глазах, но сказанное не моя выдумка. Источник — в сноске.
Во-вторых, это самый свежий полк, который совсем недавно прибыл в Крым (4 октября) и еще не измотан бессонными ночами и постоянными тревогами.
Это скорее даже не резервы, это ударная сила, которая могла нанести решающий удар по флангу русской кавалерии. Резервом он мог стать в случае, если бы все пошло «не так» и потребовалось прикрыть отступление.
