Резервные батальоны, остававшиеся в Крыму, не предназначались для непосредственного участия в боевых действиях. Они служили для подготовки пополнения и несения караульной службы, имея внушительную численность: 920 чел. (по 230 чел. в ротах).
В их состав входили, в основном, бессрочноотпускные чины, среди которых было достаточно малоподготовленных и малопригодных для службы людей. Как называет их полковая история — «не имевшие ни истории, ни надлежащей физиономии, в которых люди не знали друг друга и своих командиров».
Но связь батальонов с действующими полками была значительной. В них служили солдаты, которые ранее входили в состав действующих батальонов, имели награды, прониклись традициями полка.
После отправки 13-й пехотной дивизии в Закавказье в 1853 г. в Севастополе собрались все 8 резервных батальонов (по два от Брестского, Белостокского, Виленского и Литовского полков). С момента разрыва отношений России с Англией и Францией личный состав резервных батальонов стал привлекаться к работам по укреплению обороны Севастополя. Позднее, в позиционных боях, они оказались как раз к месту, тем более, что многие из нижних чинов умели работать в качестве орудийной прислуги и хотя бы примерно знали, что и как делать на батареях.
15 (27) сентября 1854 г. 5-й резервный батальон Литовского егерского полка (майор Обручев) входил в гарнизон Южной стороны Севастополя. Вместе с литовцами в него входили 5-й резервный батальон Виленского егерского полка, 1-й морской батальон, 42-й флотский экипаж, 1-й рекрутский батальон, взвод 6-го саперного батальона, всего числом около 3500 чел. 6-й резервный батальон полка (майор Алферов 2-й) находился на 1-й дистанции: на батарее №10 и 7-м бастионе.
20 сентября (2 октября) 1854 г. произошло усиление гарнизона. Теперь по две роты 6-го батальона Литовского полка находились на батареях №8 и №10 1-го отделения на Городской стороне.
К началу первой бомбардировки Севастополя 5 октября 1854 г. 6-й батальон литовцев был размещен двумя ротами на батарее №10, по одному взводу от остальных рот на батарее №8 и на Александровской батарее. Одна рота была повзводно разделена в редуте №1 (Шварца) и 5-м бастионом.
Бой в траншее во время вылазки. Французский рисунок.
Забегая вперед, могу сказать, что резервные батальоны в Севастополе проявили себя самым лучшим образом, достойно искупив Альминский «грех» брестцев и белостокцев. К сожалению, до сих пор память их участия в обороне крепости не вознаграждена в металле и камне, хотя к началу XX в. это предполагалось сделать на тех позициях, в защите которых они принимали участие. В том числе на 5-м бастионе, люнете Белкина, между батареей Бутакова и 6-м бастионом, на 6-м бастионе, на Рудольфовой горе, на месте 7-го бастиона и т.д
. Это, конечно, обидно, тем более, что все они принадлежат к 13-й пехотной дивизии, самой «родной» для Крыма из всех соединений императорской армии. Остается надежда на потомков…
Морские десантные батальоны находились на кораблях и, сменяя друг друга, свозились на берег.
Общая численность войск в Севастополе после ухода армии к Бахчисараю была такой:
| Место расположения |
Саперы (чел.) |
Пехота (чел.) |
Моряки (чел.) |
Всего (чел.) |
| На Северной стороне |
607 |
2674 |
9649 |
12930 |
| На Южной стороне |
— |
5630 |
607 |
6237 |
| Итого: |
607 |
8304 |
10256 |
19167 |
Кроме этого, на Южной стороне были легкая №4 батарея 14-й артиллерийской бригады, 2-я морская подвижная батарея и батарея из 4 орудий, сформированная при резервной бригаде 13-й пехотной дивизии. К этому числу нужно добавить прислугу орудий на береговых батареях и 6–7 тысяч матросов на кораблях.
Но не только малая численность гарнизона вызывала опасения. Для начала снова немного теории. Дело в том, что защищать предстояло не крепость. Защищать нужно было территорию, усиленную крепостью.
Многие, употребляя термин «крепость» подразумевают привычные для представления обывателя высоченные стены, рвы с водой, мосты на цепях и башни с зубцами. Разочарую тех, кто так думает. Если бы Севастополь, был хоть немного таким, то все что хотелось бы пожелать гарнизону — это успеть разбежаться по окрестным деревням и ждать пока союзная артиллерия сотрет с лица земли это средневековое творение, после чего сдаться в плен на максимально почетных условиях.
Российская военная теория не слишком высокого мнения о Севастополе, как крепости: «“Крепостью”, даже в тогдашнем смысле слова, Севастополь и не был: с севера он был открыт; береговые его батареи, правда, были, по устройству, долговременными, как и некоторые казематированные постройки восточной части ограды, по южную сторону рейда, но самая эта ограда, без которой “крепость” немыслима, отсутствовала; будучи уже насыпана во время осады… “Крепость”, плоше тогдашнего Севастополя, трудно было себе и представить».
Если на крепость защитникам надеяться было нельзя, оставался флот? Пока он был в боевом состоянии и готовым к действиям, одно только его наличие Бургойн считает сильной стороной русских, равно как и огромные запасы всего необходимого для организации долгой и упорной обороны.
«Но этот блестящий флот был обречен на бездействие, часть его судов была затоплена, а команды взяты на сухопутные батареи. С потерею сражения на реке Альме, князь Меншиков отступил сначала к Севастополю, а потом направился к Бахчисараю. Признавая энергию и способности В.А. Корнилова, все адмиралы просили его принять на себя главные распоряжения по приготовлению города к обороне. Корнилов, принимая на себя обязанности руководителя обороны, вместе с тем принял и нравственную поддержку всего Черноморского флота, что не нравилось князю Меншикову, и он, отказавшись от каких бы то ни было распоряжений, махнул рукой на все, происходившее в Севастополе».
ФЕНОМЕН ТОТЛЕБЕНА
«Тотлебен, по уму не орел, но человек в высшей степени храбрый, практический и с верным взглядом».
