Из Канцелярии Капитула Российских императорских и царских орденов медаль была отправлена в Департамент военных поселений, оттуда поступила в дежурство Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора графа А.Г. Строганова, и как он 17 мая 1857 г. уведомлял Департамент военных поселений, в «Управлении моем получена и отослана по принадлежности».
[12]
Судьба денег осталась неизвестной. Что поделаешь — война.
Фельдмаршал Генри Эвелин Вуд. В 1854 г. мичман Королевского военно-морского флота.
ПОТЕРИ
История 46-го пехотного полка совсем обыденно говорит, что Балаклаву взяли «без кровопролития».
Понятно, русским было обидно, что уже второй город в Крыму пал. Потому бою стремились придать характер ожесточенного, а потери союзники сделать большими, что скорее свидетельствует о подмене действительного желаемым. У Дубровина есть упоминание о том, как англичане во время атаки от городского шлагбаума попали под огонь и оставили на земле после разрыва одной (!) гранаты до 30 убитых и раненых.
Это уже фантазия: такие потери картечью в сомкнутый строй нанести сложно, а тут граната полупудовой мортиры.
Аничков приводит не менее странные цифры: почти 100 убитых и 100 раненых
(что само собой по процентному соотношению нелепо, должно было хотя бы 100/400 или еще вероятнее 100/500), то это, пожалуй, снова выдается желаемое за действительное. Если же мы эти цифры признаем, то тогда это должна быть почти вторая Альма! Не шучу. Вспомним, что за несколько часов сумасшедшего боя за альминский берег британцы потеряли убитыми более 300 чел. А там был картечный огонь десятков орудий и выстрелы сотен стрелков, то есть с боем за Балаклаву ситуация не сравнимая. Четыре мортирки плюс меньше сотни ружейных стволов при всем желании и максимальной доблести просто не могли стать серьезным препятствием на пути британцев. Потому груды павших неприятелей, это скорее желаемое, нежели действительное. Увы, но даже если бы греки держались в Балаклаве, как красноармейцы в Сталинграде и судьба каждого дома решалась исключительно после жесточайшей рукопашной, такого соотношения никак не могло быть.
Единственный, кто пишет о потерях из британцев, это Натаниель Стивенс. Тот, которому пришлось со своими солдатами лежать почти под стенами Генуэзской крепости, укрываясь от огня с моря. Один из снарядов с моря почти попал в их цепь, ранив нескольких человек.
Из гарнизона Балаклавы в плен попали 6 офицеров (все раненые) и примерно 6080 нижних чинов (артиллеристы и греки). Остальные или погибли или. вероятнее всего, большинство предпочли сдаче в плен возможность уйти в Севастополь.
СОЗДАНИЕ БАЗЫ В БАЛАКЛАВЕ
Как только английские корабли (первыми были «Карадок» и «Даймонд»
) вошли в Балаклавскую бухту с борта каждого из линейных кораблей были высажены на берег партии из 100 морских пехотинцев.
После входа Легкой дивизии еще по 30 человек от полка выделялись в гарнизон города. Первым английским офицером, ступившим на землю Балаклавы, стал командир линейного корабля «Агамемнон» кептен Мендс.
Вскоре появился запыленный после двенадцатичасового марша Раглан со штабом. Для его встречи собрали пленных и сложили в кучи взятое оружие. Мендс первым из флотских командиров встретил торжественно въехавшего в город лорда
Как же — второй город достается верным солдатам королевы почти без боя!
А вскоре главнокомандующего приветствовал адмирал Лайонс.
Единственное, что сильно беспокоило Раглана, это отсутствие Каткарта с 4-й дивизией. Все время замыкавшая тылы, она предположительно должна была находиться в районе Бельбекских высот, подвергаясь опасности оказаться отрезанной и разгромленной. Русские ее откровенно прозевали, но лорд об этом не знал.
Адмирал Эдвард Аугустас Инджфилд. В 1854 г. офицер на пароходе «Файербанд» Портрет из собрания Национальной портретной галереи в Лондоне.
Пришлось еще раз прибегнуть к помощи опытного разведчика лейтенанта Максе.
Полковник штаба главнокомандующего Виндхам смог лишь приблизительно объяснить офицеру, где может быть дивизия. Было известно, что Каткарт получил приказ после завершения работ на Каче одновременно с несколькими кораблями двигаться на юг, по следам армии. Максе вспоминал, что еще на биваке у Черной Раглан вызывал его и спросил, может ли он еще раз проделать свой трудный и опасный путь. С небольшим сопровождением ему удалось отыскать Каткарта, который, к счастью, был всего в 5 милях от главных сил, и направить его к Балаклаве, куда 4-я дивизия подошла на следующий день.
При переходе через Черную речку англичане остановились, чтобы пропустить французский санитарный транспорт. Британцев поразили удобные носилки в виде кресел, крепившиеся с обеих сторон выносливых мулов, в каждом из которых сидя или полулежа, но довольно комфортабельно, размещались раненые. За транспортом проехал Канробер с конвоем спаги, уже заслуживших у англичан прозвище «старые бабки» за свои колоритные униформы. У генерала рука оставалась на перевязи после полученной на Альме травмы, но он был в прекрасном настроении.
Последними шли развернувшиеся густой цепью пешие егеря. Эти «шустрые ребята» то там, то тут на ходу подстреливали зайцев, предвкушая скорый вкусный ужин.
Каткарт развернул батальоны северо-восточнее Балаклавы. В его подчинении собралось к этому времени около 8000 чел. и генерал был уверен, что на своей удобной позиции сможет отразить атаку до 30000 русских. В случае чего его мог усилить находившийся рядом Эванс со своей 2-й дивизией.
Интересно, что Легкая бригада, которая по всем понятиям должна была быть впереди, прибыла в Балаклаву после того, как все самые интересные события завершились. Юный корнет Уолкер с удивлением заметил, что когда запыленный штаб Лукана спустился в этот чудесный городок, там уже была штаб-квартира командующего, и вовсю шла выгрузка осадного парка.
В первую очередь снимали тяжелую артиллерию, в том числе Ланкастерские пушки.
