Отпущенный судом, Макколл решил последовать совету друзей Хиккока и как можно быстрее унести ноги из Дэдвуда. Он бежал в Вайоминг, где начал хвалиться, что «завалил самого Дикого Билла». Но у Хиккока оставалось еще много друзей. Когда убийцу снова арестовали, ему объяснили, что суд над ним, состоявшийся в «нелегальном Дедвуде» во главе с «нелегальными судьями», не может быть признан «легальным». Теперь Макколл знал, что не сможет отвертеться. Бледнея от страха, он в ужасе выслушал решение нового суда, состоявшегося в декабре 1876 года: «…в назначенный день вы будете подвешены за шею, пока не умрете. И может, Господь сжалится над вашей душой…»
Убийца Дикого Билла получил по заслугам, но это не залечило раны, оставленные им в сердцах друзей великого ганфайтера. Жена Хиккока, Агнесса Лэйк, долго не могла оправиться после его трагической гибели. Несколько месяцев спустя она писала: «Его образ день и ночь стоит передо мной. И чем больше времени проходит со дня его смерти, тем хуже мне становится…»
Жернова судьбы Билли Кида
Если бы знаменитый шериф Пэт Гаррет и некоторые другие знававшие его люди не оставили о нем своих письменных воспоминаний, мы бы никогда не узнали, что в детстве ему подарили большой нож «Боуи» и он разрезал им на куски соседских котят. Что свою первую жертву он убил в двенадцать, а всего от его револьвера погиб двадцать один человек. Что он был безграмотным негодяем, с взрывным, истеричным характером, способным пристрелить человека только за то, что тот слишком громко храпел! Хуже всего он становился напиваясь, а пил он до состояния невменяемости. Мы никогда бы не узнали этого, потому что… все это ложь! Он знал два языка, писал отменным слогом, славился своим пением и юмором. Он никогда не грабил банков, поездов или дилижансов, никогда никого не оскорблял, всегда с уважением относился к женщинам и старикам, а если и убивал кого, то только защищая собственную жизнь. Люди, охотившиеся за ним, были во много крат хуже него, и все же именно он стал самым известным преступником Дикого Запада. Его вина заключалась лишь в том, что он, мальчишка, оказался в ненужном месте в ненужное время. Обстоятельства поставили его вне закона, и все же он пытался начать новую жизнь. Ему не дали…
В истории он остался известен как Билли Кид (Малыш Билли), хотя при рождении родители нарекли его Уильямом Генри. Точно не известно, где и когда он родился. Пэт Гаррет в «Правдивом жизнеописании Билли Кида, знаменитого головореза Юго-Запада, чьи дерзкие деяния сделали имя его Ужасом Нью-Мексико, Аризоны и Северной Мексики» указал датой его рождения 23 ноября 1859 года, но это не так
[21]. Друзья Кида по Сильвер-Сити говорили, что в 1873 году ему было около 11 лет; Лили Кэйси, познакомившаяся с ним в ноябре 1877, утверждала, что тогда ему было около 16; а его друзья Джордж и Фрэнк Коу настаивали, что в начале 1878 года ему было 17 лет. Таким образом, скорее всего он появился на свет в 1861 году. Большинство источников сходится на том, что родился он в Нью-Йорке или его окрестностях.
Самая известная фотография Билли Кида, долгое время считавшаяся единственной
Мать его, Кэтрин Маккарти, прибыла в Америку из Ирландии, а об отце его ничего не известно. В 1873 году Кэтрин, будучи вдовой, вышла замуж за Уильяма Антрима. К тому времени семья уже перебралась в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, где теплый и сухой климат больше подходил больной туберкулезом Кэтрин. Поскольку в доме теперь стало два Уильяма, чтобы их не путать, мать начала называть сына средним именем — Генри. Впоследствии Кид иногда сам называл себя Генри Антримом, но обычно он все же говорил о себе как об Уильяме Бонни. Почему? Это еще одна загадка. У него был единоутробный брат Джозеф Маккарти
[22] (одни исследователи говорят о нем как о младшем, другие — как о старшем), и авторитетный биограф Билли Кида Фрэд Нолан высказал предположение, что Билли был сыном некоего мистера Бонни, о замужестве Кэтрин с которым нам ничего не известно.
Антримы перебрались в Сильвер-Сити, штат Нью-Мексико, где, по воспоминаниям очевидцев, Билли Кид рос обычным мальчишкой и имел много друзей. Иногда он шалил, но в целом был веселым и спокойным пареньком. Он хорошо учился в школе, очень любил читать, замечательно пел и танцевал. В округе всегда было много мексиканцев, и он быстро научился говорить на испанском языке. Билли всегда становился «душой компании», потому что общаться с ним было легко и приятно. Он остался таким на всю жизнь, и впоследствии даже его враги признавали это.
Кэтрин умерла в сентябре 1874 года, и отчим Уильям Антрим вскоре отказался от опеки над братьями. С той поры они попадали то в одну приемную семью, то в другую, но чаще были предоставлены сами себе. Именно тогда Билли совершил свое первое преступление — украл несколько фунтов масла и перепродал его. Вычислить мелкого воришку местному шерифу труда не составило. Он пожалел мальчика, который хотел лишь немного заработать на еду, но не знал, как это сделать. Шериф отчитал Билли и, пригрозив наказанием, если тот еще раз попадется ему на воровстве, отпустил.
Билли устроился мыть посуду в отеле, где вскоре свел знакомство с местным недотепой Сомбреро Джеком. В городе была китайская прачечная, и как-то раз Сомбреро Джек обчистил ее, прибрав к рукам мешок с чужими вещами. Мы не знаем, что он наговорил наивному Билли, но тот согласился припрятать мешок у себя. Возможно, Джек обещал маленькому оборвышу новую одежду. Как бы то ни было, Билли снова попался на воровстве.
Джон Генри Танстелл
На этот раз шериф запер его в тюрьме на несколько дней, разрешив, однако, свободно перемещаться по коридору. Он не собирался серьезно наказывать мальчика, полагая, что нескольких дней взаперти будет достаточно, чтобы тот образумился. Даже в местной газете появилась статья, в которой сообщалось, как незадачливый воришка стал «игрушкой в руках Сомбреро Джека», спешно покинувшего город. Но Билли этого не знал. Он был напуган, думая, что теперь его посадят надолго. Будучи от природы худым и щуплым, он легко вылез через камин по трубе на крышу и сбежал. Надеясь на защиту и помощь отчима, Уильяма Антрима, Билли разыскал его в Аризоне, но в ответ на рассказ о своих злоключениях услышал резкое:
— Если ты такой, убирайся вон!
С этого момента жизнь Уильяма Генри Бонни полностью изменилась. Следующие два года он скитался по Аризоне, воровал скот и лошадей. Ему приходилось учиться выживать в этом опасном мире, где проблемы решались силой. Теперь он носил пару револьверов и превосходно умел обращаться с ними, но все еще оставался хрупким парнишкой с наивными глазами. Люди, общавшиеся с ним, обычно относились к нему дружелюбно, но находились и такие, кто пытался сделать его объектом своих насмешек. Одним из таковых был кузнец из Кэмп-Гранта «Болтливый» Фрэнк Кэхилл — человек, наделенный огромной физической силой, но не отличавшийся большим умом. Билли он невзлюбил сразу и при каждом удобном случае показывал ему свое превосходство. На глазах у толпы зевак кузнец сбивал парнишку на пол, таскал за волосы, хлестал ладонями по лицу. Другой бы на месте Билли давно уже пристрелил мерзавца, но парнишка был слишком миролюбив. Он терпел, стараясь избегать встреч с задирой. Уехать из этих мест он не мог, поскольку считал для себя постыдным бежать прочь, как побитый пес.
