– Я вошел в ресторан раньше Лианы, – подхватил Клим. – Она подсела к Грибу, а не к кому-то другому.
– А вы, Пал Палыч, как узнали о свидании? – обратилась к нему Урванцева.
– От самого Гриба, – сообщил он, вызвав ее удивление. – Я покупал Малике теплую одежду для поездки, а в соседнюю примерочную зашел Гриб с сообщником, они разговаривали. Так мы узнали о готовящемся налете на клинику и о том, что у Гриба свидание в «Кабачке».
– Выходит, Лиана лгала? – задумалась Урванцева. – Или второй вариант: Гриб и Сайкадзе – одно лицо, как предположил Захарчук, а Лиана знает его только как Сайкадзе.
– Сайкадзе? – оживился Князев. – ЧОП «Ринг», да?
– Вы знакомы с ним?
– Лично нет. Когда «Форсинг» пытался захватить административное здание завода, его штурмовали люди Сайкадзе. Это рассказал мой бывший охранник. А Лиана, вы говорите, встречалась с Сайкадзе?
– Она встречалась с Грибом, – стоял на своем Клим. – Тоже мне, нашли грузина! Татарин еще куда ни шло, но грузин… Рыжий, да?
– Среди кавказцев попадается много рыжих, – сказала Урванцева. – Лиана уверяет, будто встречалась с Сайкадзе на предмет охраны ее банка.
– Вот-вот, в банк ему позарез надо, – насмехался Клим. – Грошей там куры не клюют, но скоро им клевать будет нечего, даже если захотят, Гриб заберет все. Между прочим, уважаемые господа, неплохая ведь идея – поставлять охранников тем, кто нуждается в них. Обычный человек не наймет охрану, такая услуга по карману только состоятельным людям, следовательно, и ограбить богачей становится проще. Проник к ним, узнал, где что лежит, забрал. Гениально.
– Гриба нам не удастся взять, – произнесла Урванцева. – Бандитские сходки он назначал в бане «Шаечка», но зарегистрирована она на чужое имя. Фиктивный хозяин «Шаечки» ничего не знает о ее истинных владельцах.
– У Гриба есть еще одна баня, – подал голос из угла Бомбей. – «Стамбул» называется, потому что турецкая. Хотите, я постараюсь узнать, где обитает Гриб.
– Было бы неплохо, – согласилась она, затем извинилась, взяла звонившую трубку, включила громкую связь, чтобы слышали все.
Это звонил Чупаха:
– Лена, Сайкадзе купил билет до Хургады, прошел регистрацию…
– Интересно, – разочарованно протянула она. – Мы тут пришли к выводу, что Сайкадзе и Гриб – одно лицо…
– Ну, я не знаю. По всей видимости, он улетел.
– Подробности о «Ринге» выяснил?
– Чисто работают, – ответил Чупаха. – Мои орлы не всех клиентов опросили, но те, с кем они говорили, отзываются о «Ринге» положительно.
Урванцева опустила трубку, пожала плечами.
– В ресторане с Лианой встречался Гриб, – в который раз повторил Клим. – Галстук на нем был оранжевый. Скажи, Бомбей, им всем, это был Гриб?
– Точно, он был в оранжевом галстуке, – подтвердил тот.
– Вы же слышали, Сайкадзе улетел на следующий день после встречи с Лианой, – сказала Урванцева. – А Гриб отдал приказ напасть на клинику Югова вечером, когда уже Сайкадзе прилетел в Хургаду.
– Похожесть двух людей вы исключаете? – спросила Марта Ивановна, курившая все это время без перерыва.
– Ой, нет, – отвергла ее мысль Урванцева и не знала, чем обосновать свою уверенность, она базировалась на внутреннем чутье.
– А если он не улетел? – подал идею Клим.
– Стоп! – Урванцева набрала номер Чупахи. – А если Сайкадзе не улетел? Замешкался и опоздал, например?
– Обижаешь, – послышался голос Чупахи. – Я допустил такой вариант, мы с Захарчуком ждем самолет, на котором прилетят стюардессы. Теперь только они скажут, полетел Сайкадзе жариться на песках или предпочел остаться.
– Придется и нам ждать, – сказала она всем. – Что у вас есть еще, Пал Палыч?
– Перед отъездом я побывал у Бульдога… пардон, у нашего мэра. Он предложил мне выход: продать активы предприятия, дабы спасти положение.
– Кому? – последовал вопрос Урванцевой.
– Большому Биллу.
– Это же в духе Большого Билла, – вступила в диалог Марта Ивановна. – Он всегда выжидает, когда предприятие грохнется, потом протягивает хищную лапу помощи и становится фактическим владельцем. Так было не раз. Нет, он не в сговоре с «Форсингом».
– В таком случае он не достоин нашего внимания.
– А меня беспокоит Галка, – вздохнул Клим. – Такое ощущение, будто ее кто-то направляет, советует приставать ко мне с угрозами и требовать помощи в присвоении акций и завода.
Князев отмахнулся, не желая говорить на эту тему, но Урванцева все брала на заметку:
– С ней тоже разберемся, но не сейчас. Сейчас главное – взять убийцу Ермакова, этот человек много чего расскажет. И найти Гриба. Пал Палыч, Клим, давайте поиграем в блиц-опрос? Я задаю вопрос, а вы, не думая, сразу и одновременно даете ответ. Кого вы считаете самым слабым из троих: Оскара, Колчина или Спартака?
– Колчина, – ответил Князев.
– Спартака, – одновременно с ним произнес Клим.
Урванцева подумала и вдруг встала:
– Мне надо на завод. Клим, поедемте со мной.
Прощаясь с Князевым, Марта Ивановна покривилась:
– Ну, Паша, и страшон же ты. Не дай бог, ночью приснишься. Между прочим, твое новое лицо отваливается от старого.
– Потому что мы торопились, плохо обезжирили основу, – объяснил ей Бомбей. – Кожа выделяет жир и пот, а те поднимают маску. На мой взгляд, и так неплохо, будто мелкие волдырики на лице.
– Если бы я не знала, приняла бы Пашу за незнакомца, вы гений, Бомбей, – похвалила его Марта Ивановна, тот распух от важности. – Ладно, идите.
Князев забрался к Малике на заднее сиденье, впереди устроился Бомбей, хлопнув по спине Чемергеса:
– Домой гони!
– Ты! Хребет сломаешь, едрить твою в качель, – беззлобно проворчал Чемергес, трогая авто с места.
Князев, забросив локоть на спинку сиденья, повернулся к Малике:
– Чего нос повесила?
– Пока вас не было, меня шантажировали.
Тут и Бомбей повернулся:
– Кто?! Чем?!
– Кто – не знаю. Ему примерно лет сорок, может, меньше, черноволосый, неопрятный, полноватый. Показал фотографии. Он снял меня, когда я в тебя стреляла, Паша. И второй снимок есть, когда стреляла по парку. Он просил за пленку и фотографии пятнадцать тысяч долларов. Иначе снимки попадут в прессу.
– Маловато запросил, – буркнул Князев, нахмурившись.
– По потребностям, – хмыкнул Бомбей. – Чемергес, а ты где был, когда этот хмырь пристал к Монтане?
– Я отпустила его за мороженым, – поспешила выручить его Маля.
