– Никто и не собирался. Просто спросил.
Вихров поставил ее пустую чашку на рабочий стол, потрогал бок остывшего чайника. Вскинул брови вопросительно.
– Можно? – спросил он.
– Так пить хочется, что и переночевать негде, – съязвила она и тут же махнула рукой. – Делайте что хотите.
Вихров захотел чая. К чаю не отказался от пастилы и мармеладок из натурального вишневого сока, которые Лиза покупала втридорога в кондитерской по соседству. И уже когда полностью опустошил вазочку, снова пристал:
– Так где родители-то, Елизавета Андреевна? Живы?
– Живы. Живут каждый своей жизнью. У отца семья в Астрахани. У мамы семья в Греции.
– А вы тут, – закончил за нее Вихров. – Часто встречаетесь?
– Нет. Нечасто.
И про себя закончила, что почти никогда.
Папа с мамой приняли для себя решение о создании новых семей, в которых тайно существовали не один год, не сразу. Они дожидались окончания ею университета. И как только она получила диплом, они ее «обрадовали». Оставили одну, переписав на нее квартиру, машину, старенькую дачу в пригороде. Она там уже несколько лет не была. Как-то вот так справились с родительским долгом и укатили. И видела она их, дал бы бог памяти…
Точно, отца шесть лет назад. Маму четыре.
– Созваниваетесь?
– Да.
Лиза недовольно поморщилась. Родительские звонки порой ее так выбешивали, что она не всегда отвечала. Мама тогда принималась звонить Маринке. Отец Павлику. Он о нем знал.
– А кто они, Елизавета Андреевна? Кто ваши родители?
– Мама по образованию переводчик. Три языка. Всю жизнь проработала гидом. На экскурсии и познакомилась с этим туристом из Греции. Полюбили друг друга. Отец военный летчик. В отставке по здоровью. Читал лекции в университете. Там влюбился в свою студентку и уехал вместе с ней на ее малую родину. А вы, собственно, чего прицепились к моим родителям? – Она, устав стоять у стены, сердито двинула ногой стул, уселась напротив Вихрова. – Желаете сообщить им о моем дурном поведении? Или свататься собрались, капитан Вихров?
– Так я бы с радостью, – подхватил он подачу с легкой улыбкой, поигрывая чайной ложечкой в пустой чашке. – Так не пойдете за меня. Нищ я и гол как крыса церковная. А вы вон как упакованы. Шикарная квартира в центре.
– С шикарным видом из окна, – подсказала Лиза.
– Что немаловажно, – поднял указательный палец Вихров. – Машина, опять же, у вас дорогая. Красивая вы. Умная. У вас престижная работа. Одни достоинства, одним словом. А я… Кто я? Простой мент. Нет, не пойдете за меня, Елизавета Андреевна.
Она молчала, ожидая продолжения.
И Вихров не разочаровал.
– Кто я? – воскликнул фальшивым расстроенным голосом. – Кто я в сравнении с тем плейбоем, что забирал вас из полиции? Кстати, кто он?
Вот! Вот он ради чего притащился в такую рань. Узнать подробности об их отношениях с Пашей. Может, сложил уже для себя какую-нибудь угловатую версию о том, как, желая ее подставить, соперница убивает бедного малого из гончарной мастерской.
Бр-рр, противно.
– Это мой бывший парень. Он оставил меня ради дочки хозяина. Женился на ней. И живут богато и, наверное, счастливо, – выпалила Лиза со злостью. – Что-то еще? Что еще вы хотели узнать у меня, приехав в такую рань без звонка? В каких мы с ним теперь отношениях? А с его женой? Было ли мне больно, когда он ушел к ней? И почему я продолжаю работать в фирме ее отца? Что? Спрашивайте, капитан Вихров!
– А вам было больно? – кажется, из всего, что она сказала, он услышал только это.
– Мне противно с вами разговаривать! – Лиза вскочила с места и указала рукой на дверь: – Уходите. Вообще не понимаю, зачем вы здесь!
Он минуту ее рассматривал. Спокойно, даже безучастно. Потом с тяжелым вздохом вылез из-за стола.
– Вообще-то я приехал извиниться, – проговорил Вихров, проходя мимо. – Извиниться и поговорить.
– Будем считать, что у вас не вышло, – выпалила Лиза ему в спину.
– Не вышло, – согласно кивнул капитан, останавливаясь в прихожей возле своих ботинок. – Но все равно, Елизавета Андреевна, извините меня за то, что вам пришлось провести пару ночей в камере.
Было видно, что извинения даются ему тяжело. Голос неуверенный, будто Вихров сомневался в правильности сказанных слов. Будто внутренне спорил сам с собой.
– Вы редко извиняетесь, – сделала она вывод.
– Не часто, – кивнул он и сунул ступню в левый ботинок. – Но перед вами захотелось извиниться. Глупо было вас задерживать. Конечно же, вы были ни при чем. Просто ваша руководительница открестилась от ваших слов. Что было довольно-таки странно. К тому же вы с такой уверенностью утверждали, что в деле, возможно, фигурируют наркотики, что я…
– А они фигурировали? – округлила Лиза глаза.
– Черт! – Вихров вытащил левую ступню из ботинка, оттолкнул его большим пальцем ноги и шагнул вперед. – Вот не могу я уйти, не поговорив с вами.
– О чем? – Лиза попятилась.
– Обо всем. С самого начала. Мне важно ваше видение. Оно, как ни странно, оказалось верным.
– Да о чем вы? О чем?
Она попыталась вывернуться. Не вышло. Вихров настойчиво теснил ее обратно в кухню. Заставил сесть на стул, сел напротив. Глянул, будто упрекнул.
– Вот до сих пор не пойму, как так вышло, что вы оказались правы?
– О чем вы? – повторила она. – О наркотиках?
– О них, о них, – покивал Вихров. – Помните, что вы мне сказали, уже сидя в моем кабинете?
Не совсем. Вернее, не все. Не все она помнила, что наболтать успела, как под аплодисменты, под его одобрительные улыбки. Молола, на ее взгляд, всякую чушь. Предполагала, придумывала, смеялась вместе с ним. Это потом уже стало не до смеха. Когда он ей протокол на подпись подсунул.
– Вы сказали, Елизавета Андреевна, что эти маленькие скульптурки, полые внутри, прекрасно подошли бы для транспортировки наркотиков. Помните?
– Кажется. Кажется, говорила.
Лиза покусала изнутри щеку, потерла пальцем подбородок. Ну не дура ли она, говорить о таких вещах с полицейским.
– В кино видела что-то похожее. Предположила.
– И правильно предположили, Елизавета Андреевна. У вас очень острый ум, – похвалил Вихров, но его взгляд все еще был встревоженным. – Наш эксперт обнаружил крохотные следы наркотического вещества в том месте, где предположительно стояла коробка с заказом. Едва заметная пыль. Ее на ваших руках обнаружили тоже. Можно и внимания не обратить.
– Возможно, в этом месте фасовали?
– Все возможно, Елизавета Андреевна.
– Коробка с заказом? Предположительно? Что это значит? Коробка исчезла?
