И Вихров с ним мысленно согласился.
Представить кого-то из этих двоих курьером, транспортирующим наркотики в полых глиняных фигурках, было сложно. К тому же одна сотрудница стояла в пробке, второй был на занятиях в ПТУ. Кто? Кто забрал коробку с заказом из мастерской, пока Лиза торчала в машине, поджидая приезда полиции?
Он мысленно жирно вывел – выяснить. И поставил жирный восклицательный знак.
– К тому же хозяина мастерской не сбрасывай со счетов, Егор. Он мог быть в деле. Что-то не поделили, повздорили, его убили. Утром спохватились и вернулись за товаром. А там я так некстати. Но лично я… – она заправила за уши длинные пряди волос, все время сползающие на щеки, – лично я считаю, что он был ни при чем.
– Почему так считаешь?
– Ты видел его штаны? Ботинки? Он жил скромно. Я тут почитала в Интернете о нем. Славным человеком был. Настоящим художником. Кстати, у него была жена. Красавица. Бросила его, когда он еще на фарфоровой фабрике работал. Ушла к мяснику.
Егор покивал. Это он знал.
– А потом вдруг объявилась. Не так давно. И давай вокруг него круги нарезать. Они даже на отдых вместе поехали этим летом. Но он не выдержал и сбежал оттуда, – рассказал Вихров, что узнал от бухгалтера. – И переживал потом, что вышло так некрасиво. А бывшая жена звонила и бранилась. И присылала, по слухам, своих охранников для серьезного разговора с Тарасовым. Состоялся разговор или нет, она не знает. Но следили они за ним.
– Во-от, еще одна ниточка, – проговорила Лиза, уставив задумчивый взгляд за окно. И добавила: – Представляю, как бесилась бухгалтерша, когда он отношения возобновил с бывшей женой.
– А чего это ей беситься? – не понял Егор.
– Она одинокая женщина – раз. Он надежный мужик – два. Работают вместе давно – три. И живут по соседству – четыре. Наверняка она на него взгляды имела. Я тут в Интернете видела одну фотографию с одной из выставок, где выставлялись работы Тарасова. Модная галерея, скажу я. На этой фотке они вдвоем. Так вот… Он смотрит в объектив. А она на него.
Глава 7
Он имел грандиозный скандал дома после того, как вызволил Лизу из камеры. Лана так орала! Он смотрел в ее перекошенное красное лицо и удивлялся силе ее легких. Орала с повизгиванием без остановки полтора часа. Ни разу не запнулась, ни разу не закашлялась. Отвратительным было зрелище. Он все это время молчал. Смысла перечить не было. Ему звонил тесть, похвалил за смекалку и оперативность и попросил выдержать скандал, который ему закатит Лана.
– Загорится земля и небо, Пашка. Будь готов выдержать, – проговорил по телефону с напряженным хохотком тесть и поспешил проститься.
Поэтому Павел был готов и выдержал. Не кинулся тотчас же собирать свои вещи, чтобы уйти раз и навсегда от этой истерички. Очень некрасивой истерички. Он собрал вещи. Правда, то были вещи спортивные. Закинул ручки спортивной сумки на плечо и укатил в спортзал. Там еле выдержал нагрузку. Сердце к концу тренировки трепыхалось пойманной птичкой. В висках ломило. Представив, что предстоит еще возвращение домой к нелюбимой некрасивой жене, Паша решил не торопиться.
Заехал в любимый ресторан. Сел в уютной нише. Заказал легкий ужин из овощей на пару и паровой рыбы. И сразу, как ушел официант, поставивший перед ним бокал с водой, Паша достал мобильник.
Он хотел позвонить Лизе. Очень хотел услышать ее голос. Сравнить его с голосом Ланы. Он должен был поддразнить Лизу, вывести ее из себя, вызвать на скандал, чтобы сравнить. Чтобы понять для себя, что все бабы одинаковы в своих истериках. Чтобы успокоиться и не терзаться мыслями, какую чудовищную ошибку в жизни он совершил.
Он набрал цифры ее номера, который помнил наизусть. Палец завис над зеленой трубкой, чтобы нажать вызов. И вдруг официант.
– Простите, Павел Анатольевич, вас к телефону. Ответите?
Его здесь с некоторых пор узнавали, да. Знали по имени и отчеству. Он стал очень уважаемым клиентом здесь с некоторых пор. Потому что с некоторых пор мог позволить себе питаться в этом модном, дорогом местечке.
– Кто там? – Павел будто нехотя протянул руку к телефонной трубке, которую ему с полупоклоном протягивал официант.
– Ваша жена, – коротко ответил официант и тут же исчез.
Лана! У этой женщины была невероятная чуйка! Она будто уловила, что он собирается звонить Лизе. Принялась мямлить извинения, всхлипывать, обзывать себя нехорошими словами.
– Я просто очень, очень, очень люблю тебя, Павлик, – впервые назвала она его человеческим именем с правильным ударением на нужном слоге. – И ревную. Мне плевать на нее. Точно плевать. Мне не плевать на тебя, дорогой. Как? Скажи, как я могу исправить то, что натворила?
Он проворчал что-то невнятное, а подумал о дорогих швейцарских часах, виденных недавно в мужском журнале. Странно, как она его чувствовала – его нелюбимая, некрасивая жена! Она привезла ему эти часы спустя полчаса прямо в ресторан.
– Вот, – протянула она ему дорогую красивую коробочку. – Я подумала, что тебе понравится мой подарок.
Он опешил, открыв коробку. Принялся благодарить. Глубоко в подсознании запрыгали мысли, что это еще одна вещь, которая поможет ему всплыть, если что. Если тесть и Лана его когда-нибудь потопят. У него уже была дюжина подобных вещей. Вещей, которые нельзя было отобрать. Нельзя было оформить на его жену или тестя, разрешив ему пользоваться по доверенности. А еще у него был тайный банковский счет, оформленный на матушку. И там уже скопилась приличная сумма, тоже могущая помочь ему продержаться на плаву, если вдруг что. И еще была куплена, тоже на мать, квартира в соседнем регионе. Дом пока строился. Но квартира была оплачена полностью. Большая квартира, должна быть по проекту светлая. С видом на огромное озеро и лес.
Будет ли он когда-нибудь жить в ней, Павел не знал. Уйдет ли когда-нибудь от Ланы, не знал тоже. Время покажет. Он знал одно – ему нужна подушка безопасности. И он ее создаст. Не просто же так он продал душу. Не просто так бросил Лизу. А она ведь ему нравилась. И ему было хорошо с ней. И хоть он часто ворчал по поводу ее лишнего веса, на самом деле ее формы ему нравились. Жаль, поздно это понял…
…Павел повертел шеей, в машине становилось прохладно. Он завел двигатель, включил печку на полную мощность. За пять минут салон прогрелся, и он убавил температуру. Опустил на сантиметр свое стекло. Все стекла по кругу запотели, видимости ноль. Еще через пару минут видимость стала прекрасной. И он сумел рассмотреть в сгущающихся сумерках Лизин подъезд.
Да, да, он торчал именно здесь – возле ее подъезда. Зачем, и сам не знал. Может, увидеть ее хотел, потому что соскучился. Может, увидеть ее хотел, чтобы еще раз убедиться, что сделал правильный выбор, уходя от нее. И ничего в его сердце не щемит, когда он смотрит на Лизу. Или просто хотел убедиться, что она жива и здорова. И ее не преследуют маньяки, совершившие убийство в гончарной мастерской.
Ответа у Павла не было. Он просто, уезжая с работы, завернул сюда, по знакомому адресу. И сидел в машине уже полчаса, надеясь непонятно на что.
