– Я его люблю, – неуверенно отзывалась Марина в таких случаях.
Сворачивалась в комочек на переднем сиденье и дремала всю дорогу до офиса. Расставались они в таких случаях холодно и не созванивались вечером. Лиза наказывала подругу за ее образ жизни, который – в чем она была уверена – был навязан ей Максом. Маринка не звонила, потому что просто-напросто отсыпалась после бурно проведенных выходных. Потом все как-то забывалось, и до следующего приезда непутевого возлюбленного Марины подруги прекрасно ладили.
И тут вдруг она снова о нем!
– И что с того, что твой Макс возвращается? – Лиза свела брови у переносицы, скользнув по сияющей подруге быстрым взглядом.
– Он возвращается не один. – Марина сладко улыбнулась.
– Какая новость! – фыркнула Лиза, прижимаясь к бордюрному камню, чтобы высадить подругу. – Он регулярно таскает к тебе в дом каких-то отщепенцев!
– Это не отщепенцы, Лизок. – Марина надула губы. – Это клиенты.
– Клиенты чего? Наркологического диспансера? – попробовала она пошутить.
– Лизок, ты не права, – проворчала Марина. – Так было, не спорю. Но уже пару месяцев Макс зарабатывает деньги. Вернее, мы с ним зарабатываем деньги на этих людях.
– На каких людях, Марина?
Лиза слушала рассеянно. Сзади уже сигналили. Надо было отъезжать от бордюра, чтобы не создавать пробку.
– Каучсерфинг! – просияла подруга, высаживаясь из машины. – Слыхала?
– И что?
– Так вот, мы с Максом этим теперь занимаемся, – крикнула Маринка, захлопывая дверь машины, и еще громче крикнула, прежде чем Лиза отъехала: – Это очень, очень, очень прибыльно!
Поймав в правом автомобильном зеркале поправляющую юбку Маринку, Лиза качнула головой и пробормотала:
– Вот дура! Подведет тебя твой Макс под монастырь.
Она забыла о них почти сразу, как въехала на автостоянку, принадлежащую их фирме. Перед ней маячил задний бампер машины дочери их босса. То есть жены ее бывшего парня, воспоминания о котором до сих пор терзали ей сердце. Зачем она здесь? К папе приехала? Мужа на работу привезла? Сама решила поработать, устав от безделья?
Лиза резко вывернула руль вправо, надавила на газ и чуть не снесла переднюю пассажирскую дверь джипа хозяйской доченьки. А вместе с дверью и своего бывшего возлюбленного. Он испуганно отпрянул, потащив на себя дверь. Краем глаза Лиза заметила его округлившиеся очи и указательный палец, вращающийся у виска.
Пошел к черту! В зеркало надо смотреть, прежде чем на улицу вываливаться!
Она загнала свою машину на привычное место. Глянула в зеркало, сокрытое в козырьке машины. И тут же приложила кончики пальцев к уголкам рта, пытаясь их приподнять. Горестной скобкой, предательской горестной скобкой складывался ее рот каждый раз, как она видела Пашу вместе с этой – его женой!
Вот что он в ней нашел, что? Худая до изнеможения, не то что некрасивая, даже несимпатичная. Короткие прямые волосы тусклого соломенного цвета. Бледное лицо, тонкие губы. И идиотская совершенно манера при разговоре постоянно трясти ладонями с растопыренными пальцами, будто воду с них отряхивала.
Лиза вылезла из машины, выдернула свою сумку с заднего сиденья. Накинула ручки на плечо. Провела ладонью по бедрам, расправляя офисное платье нежнейшего оттенка серого, с вставками нежнейшего оттенка розового. Поставила машину на сигнализацию и пошла к входу в здание фирмы.
Джип хозяйской дочки уже укатил. Паша маялся на ступеньках. Видимо, ждал ее, чтобы отчитать. Он любил попользоваться своим положением приближенного. Любил подчеркнуть при случае, что он теперь не тот, что прежде. И с ним следовало считаться. А она – мерзавка – чуть не сбила его сегодня, чуть не снесла им дверь дорогой иномарки.
Что-то подобное читалось в его недобро мерцающем взгляде. Когда Лиза поравнялась с ним и кивком поздоровалась, Паша гневно прошипел:
– Совсем с катушек слетела, да, Егорова?
– Вы о чем, Павел Анатольевич? – Лиза попыталась обойти его слева.
– Ты чуть не врезалась в нашу машину.
Нашу!
Лиза еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Насколько ей, а также остальным сотрудникам фирмы было известно, машина принадлежала папаше анемичной жены Павлика. А также дом, в котором жили молодожены. Фирма, в которой Павлик трудился. И еще многое-многое другое принадлежало тестю. И переписывать свое имущество на зятя тот совсем не собирался. Более того, ходили слухи, что Павлик подписал брачный контракт весьма кабального содержания. Почему он согласился его подписать, оставалось только догадываться. Но Лиза сильно сомневалась, что Павлик горячо и искренне любил невзрачную девушку.
– Никто не пострадал, – отозвалась Лиза и снова попыталась его обойти.
– Ты чуть не сбила меня, – странно плаксивым голосом укорил Павлик, не давая ей пройти. – Лана чуть с ума не сошла от беспокойства.
Ланой звали его жену.
– Не сошла же. – Лиза натянуто улыбнулась. – К тому же, Павлик, не мне тебя учить, что, прежде чем распахивать дверь и рот, надо посмотреть в зеркало заднего вида. Внимательнее надо быть, Павлик. Внимательнее.
– Мстишь мне, да? Мстишь? – воскликнул он. – Все не можешь никак простить, что я бросил тебя ради Ланы?
Почему ей почудилась в его возгласе надежда? Хотела ее слышать и придумала? Или все же он надеялся, что Лиза ему мстит, потому что не может забыть, потому что до сих пор его любит?
– Павел Анатольевич. – Лиза осторожно и вежливо убрала его руку с перил лестницы, чтобы пройти внутрь здания. – Не тешьте себя мыслью. Мне не за что вам мстить. Скорее могу поблагодарить вас за то, что сделали меня счастливой, оставив полгода назад в одиночестве.
– В смысле? – Его идеальные брови высоко взметнулись, сделав его великолепное лицо трогательно беспомощным. – Хочешь сказать, что ты без меня счастлива?
– Счастлива, Паша.
Лиза делано расхохоталась, запрокидывая голову так, чтобы распущенные волосы взметнулись волной за плечами. При этом надо было постараться устоять на высоких каблуках, не опрокинуться назад, не растянуться на горячем уже с утра асфальте. Надо было постараться не стать посмешищем.
У нее вышло. Пашкина мордаха сделалась совершенно растерянной. Он не знал, как на нее такую – сильную, счастливую, независимую – реагировать.
– Поздравляю, – буркнул он, отступая от входной двери в сторону. – Молодец, че! Счастлива, значит.
– Ага.
Лиза так широко улыбалась, что заболели мышцы лица. И в шею вступило. А по спине под платьем нежнейшего оттенка серого, вдоль ее позвоночника, чертил себе дорогу предатель пот.
Да плевать! Она впервые за полгода видит его таким подавленным. Впервые. Надо успеть додавить. Успеть посеять в его душу зерна сомнения. Пусть принимаются. Пусть прорастают буйно. Пока Пашка, милый, славный, нежный, ее, только ее Пашка, снова не защитился от нее мантией хозяйского зятя, не опустил на лицо забрало новоиспеченного светского льва.
