Нет, а как? Она придумала, настояла, а как он какого-то не такого клиента ей привез, так сразу с больной головы на здоровую? А о чем она думала? Что он ей голливудских звезд к дверям квартиры каждый раз будет привозить? Так мужик точно не был уродом. Повел себя странно, конечно. С первого дня повел себя странно. Но уродом, по крайней мере внешне, точно не был.
Макс дошел до кровати, с удовольствием упал на смятые простыни, закрыл глаза.
Маринкин звонок настиг его, когда он уже почти провалился в сон. Сладкий, липкий, не желающий размыкать его веки. Он нашарил телефон на тумбочке. Не открывая глаз, пробурчал:
– Да. Слушаю.
– Ах ты!.. – выкрикнула Марина.
И началось! Слезы, упреки, жалобы. Макс слушал и не слушал. Трубку бросить права не имел. Он был виноват. Он нашкодил изрядно. Поэтому слушал и не перебивал.
– Где вот ты сейчас, а? Где? – выдохлась Маринка минут через пять. – Я две ночи не спала. С утра сама не своя. А ты!
– А я ночь в полиции провел. Одну в дороге. Вторую в полиции, – неожиданно соврал Макс и тут же принялся развивать идею, так она ему пришлась по вкусу. – Вчера поцапался с таксистом местным.
– Зачем? – простонала Маринка.
– Да хотел еще попутно подзаработать, а он мне по бамперу ногой. Ну и понеслось. Кто-то из его дружков наряд вызвал. Пришлось ночь в отделении провести. Только час как вышел, ванну принял и в постель завалился.
– Ой, Максик! Тебя хоть не били?
Маринка всхлипнула, а он довольно улыбнулся. Ее проняло, вранье прокатило. Вину с себя, стало быть, он снимает.
– Нет, вежливо обошлись. Но камера вонючая. Клиенты сама понимаешь какие. – Макс сонно улыбался, поглаживая место на кровати, где полтора часа назад спала его подружка. – Их задушевные разговоры мне весь мозг выели. Не спал всю ночь.
– Голос у тебя да.
– Что голос? – Он обеспокоенно заворочался.
– Голос, говорю, такой, будто ты бухал всю ночь.
– Нет, Марин. Не бухал. Утром, честно признаюсь, как выпустили, водочки в баре при отеле пропустил двести граммов.
– Ого!
– А что делать! Организм требовал.
– Ладно, проехали. Жив, и слава богу. – Маринка вздохнула. – Вечером-то выедешь?
– А как же. Отосплюсь и выеду. – Он потрогал порез на щеке от бритья неверной рукой. Запоздало спохватился. – Соскучился, детка. Как ты там?
– Я плохо, Макс. – И его самоуверенная, сильная девушка вдруг жалобно всхлипнула. – Мне плохо, Максик. И немного страшно.
– Что такое, малыш?
Он осторожно тронул висок свободной от телефона рукой. Там снова начинала ворочаться боль. Разговор с Мариной следовало заканчивать немедленно. Он затягивал его в омут каких-то ненужных проблем. А там – в этом омуте – надлежало думать, что-то решать. У него на это сейчас не было сил.
– Позавчера, как ты уехал, этот перец явился ко мне под вечер. Не один, а с бабой. С пьяной бабой, Макс.
– Какой перец, Марина? Что ты мелешь?
– Клиент явился. Наш с тобой последний клиент по каучсерфингу! Нельзя же быть таким тупым, Макс! – взвизгнула неприятно Маринка. – Ты что там, вообще в стельку, что ли? Или тупишь оттого, что пил всю ночь? А мне тут заливаешь!
– Что хотел клиент? – испугался Макс разоблачения.
– Спроси у него! – огрызнулась она. – Нес какую-то чушь про погибшего брата, который ехал когда-то с тобой. Про каких-то пассажиров, которые могут быть в опасности. Про тебя.
– А что про меня?
Макс зажмурился. Все! Все усилия его ночной подружки полетели к чертям собачьим. Страшная боль вернулась в голову, полосуя череп на части. Отдавало даже в шею и позвоночник.
– Что ты тоже можешь быть в опасности.
– Господи, Марина! Что ты мелешь?
Он отодвинул телефон от уха, посмотрел на него мученическим взглядом. Искушение шарахнуть мобильником о стену было очень велико.
– К тебе является пьяная парочка, несет какую-то чушь, а ты по этому поводу заморачиваешься. Ты себя слышишь, нет? Все, давай, я спать буду.
– Не смей отключаться, сволочь! – страшно завизжала Маринка, никогда прежде она так не визжала. – Я бы и не заморачивалась, если бы новости сегодня не посмотрела!
– И что в тех новостях?
– Эта пьяная девка, которая два дня назад пританцовывала на моем пороге. Она убита! Убита, понимаешь!
– Ну. А я при чем? – Он попытался сглотнуть, но во рту было сухо и кисло от рассола.
– Ты, конечно, ни при чем, – сбавила обороты его девушка. – Кто-то другой при чем. Ее убили. Размозжили голову, со слов корреспондента.
– Господи! – простонал Макс, с силой зажмуривая глаза, их резало от яркого дневного света. – С каких это пор корреспондентам стала интересна смерть какой-то алкоголички? Совсем исписались и доснимались. Скоро станут о гибели крысиного поголовья репортажи снимать.
Он приподнялся на локте, попытался повыше поднять подушку. Не вышло. Только добавило боли между лопаток. И он снова уронил себя на постель с протяжным стоном. Надо срочно что-то принять. Либо таблетку. Либо сто грамм. Иначе он помрет в этом номере.
– Ты успокойся, Маринка. Вообще, не пойму, чего тебя так разволновала смерть какой-то алкоголички. Давай, малыш, давай. Давай потом, – взмолился Макс.
Отыскал взглядом маленький холодильник под тумбой с телевизором. Там точно был мини-бар. Только вот осталось ли там что после бурно проведенной ночи? Он же ни черта не помнил. Пили они или нет оттуда?
– Макс. Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь, – никак не хотела успокаиваться его девушка. – И прекрати стонать. Ты чем там занимаешься?
– Встал с кровати, иду к холодильнику. Все тело болит и голова, – не соврал ни слова Макс, медленно переставляя ноги. – Как заселился, не заглядывал. Может, есть там что. Ща, погоди.
Он распахнул дверцу маленького холодильника. И широко заулыбался. Все напитки нетронуты. Он отложил телефон. Схватил пустой стакан с тумбы. Налил на три пальца виски, на палец колы. И залпом выпил. Прислушался. Ничего в организме не происходило. Он тут же повторил. И, налив еще порцию, пошел с телефоном в одной руке и стаканом в другой к кровати. Ложиться не стал, чтобы не замутило. Сел. Еще хлебнул. Похорошело. Максим повеселел.
– Маришка, рассказывай, что ты так переполошилась из-за какой-то пьяной девки?
– Эта пьяная девка, Макс, Анна Логинова, бывшая жена Антона Логинова.
– И? – Он глупо улыбался.
Боль ушла, в голове приятно шумело от виски. Тело наливалось приятной истомой. Спать, срочно спать. Проснется, будет как новенький.
– Ты что, не знаешь, кто такой Антон Логинов?
