Откуда вдруг такая забота с его стороны? Ответа у него не было.
Сначала уговаривал себя, что видеть ее и говорить с ней необходимо для дела, для полноты картины преступления. Лиза могла что-то неожиданно вспомнить, о чем прежде умолчала. Или забыла. Потом Егор убеждал себя, что едет к ней домой, чтобы не таскать ее без конца к себе в кабинет. Неловко как-то. Тем более после того, как закрывал ее на пару суток. Человек все же в отпуске.
Теперь уже и не знал, что придумать в собственное оправдание.
Беспокоится за нее? Боится потерять важного свидетеля? Или просто боится ее потерять?
Заехал во двор. Посмотрел, окна светятся. Все до единого! Решил подняться без звонка. Струсил. Вдруг не позволит зайти, если он позвонит и станет напрашиваться.
– И ты теперь думаешь, что это он? Он всех убил? – Лиза попятилась, уперлась спиной о стену прихожей. – Чтобы запутать следствие? Чтобы отвлечь?
– Не исключаю.
Егор снова переступил с ноги на ногу. С шумом втянул в себя воздух. С кухни восхитительно пахло тушеным мясом. Он бы с радостью остался на ужин. И плевать, что это неэтично и против правил.
– Да, но… – Ее взгляд сделался неподвижным, а руки запорхали, как у дирижера. – Да, но зачем ему было так подставляться?
– Ты о чем, Елизавета? – Ему нравилось называть ее полным именем. Выходило величественно, по-царски.
– Он нарисовался с Анной Логиновой, не стереть, – сфокусировала на его лице взгляд Лиза. – И к подруге моей приходил. И встречу Анне в ночь убийства назначил. И не скрыл, что главное. И к вам в полицию пришел сам. Он же не идиот.
– Не идиот, это точно. Но жутко изворотлив. Кстати, Елизавета, у тебя на кухне ничего не сгорит? – И Егор снова с шумом втянул в себя воздух.
Пахло по-прежнему бесподобно. И гарью никакой не несло. Просто нужно было ее отвлечь. Заставить ее броситься на кухню и тут же последовать за ней. Маневр так себе, но лучше, чем просто стоять и ждать, пока тебе укажут на дверь.
Разыграно было как по нотам. Лиза ахнула, метнулась в кухню. Егор, улыбнувшись, тут же стянул с ног туфли и пошел следом. Встал у окна, засмотрелся на купола церкви в красивом световом облаке. Лиза за спиной с грохотом бросала в раковину горячие крышки с кастрюлек. У него даже немного начала побаливать голова от невероятно вкусных ароматов.
– Поужинаешь со мной, капитан?
Она, кажется, еще не успела договорить, когда он выкрикнул: «да». И покраснел. Он почувствовал, что покраснел. И не поворачивался какое-то время, чтобы не обнажить свое смущение.
– Давай, капитан, присаживайся к столу, – окликнула его Лиза.
Мясо! Он угадал по запаху. Тушеное мясо с овощами. Большие аппетитные куски. Кабачки, баклажаны, кольца лука и морковки в густой томатной подливе.
– Может, немного не по времени. – Лиза глянула на настенные часы, со вздохом опустила взгляд на свои бедра. – Но положенное время ужина безжалостно пропустила.
– Мне кажется, такую шикарную фигуру невозможно ничем испортить, – проговорил он вполголоса, усаживаясь за стол.
И тут же снова покраснел, как отрок лопоухий. Уставился в тарелку, схватил вилку и принялся сражаться с куском тушеной говядины. Но судя по смешку, ей, кажется, его комплимент понравился. Она принялась шутить и болтать о пустяках. Задавала загадки, он успешно отгадывал. Было весело. Когда Лиза начала убирать со стола, Егор обнаружил, что пробыл в гостях рекордно неположенное для него время. Почти полтора часа.
– Было вкусно, – пробормотал он, обуваясь в ее прихожей и украдкой рассматривая ее босые ноги.
Идеальные пальчики, аккуратные ноготки, выкрашенные в нейтральный цвет. Тонкие щиколотки. Гладкая белая кожа, даже по виду казавшаяся нежной, как шелк. Колени, бедра скрыты под широкими домашними штанишками на широкой резинке на талии. Короткая кофточка с глубоким вырезом. И то, что под кофточкой, не давало Егору покоя, волновало его и очень нравилось.
Как можно было от всего этого добровольно отказаться? Идиот он, что ли? Это он про Павла. Не потому ли отирается без конца возле ее дома, что забыть не может?
– Ты установил, кто должен был отвезти коробку с заказом в детский интернат? – неожиданно вспомнила Лиза.
– Нет. Бухгалтер утверждает, что с транспортниками Тарасов всегда договаривался сам. Иногда мог просто кому-то попутно груз втиснуть. Какому-нибудь частнику.
– И установить теперь, куда подевалась коробка и были ли в скульптурках наркотики, не представляется возможным, – сделала она вывод.
– Не представляется.
– И откуда взялась наркотическая пыль на столе с заказами, тоже неясно.
– Неясно.
Егор чуть не сболтнул, что некоторые из его коллег предположили, что свидетельница – то есть Лиза – нюхнула кокаину со стола, разволновавшись от соседства с трупом. Промолчал. Не выболтал. Промолчал и о том, что отверг эту версию молниеносно.
– Лиза. – Он почувствовал, что голос его звучит хрипло, неестественно.
– Да, Егор. – На ее губах застыла беспечная улыбка.
– Можно, я еще приду?
– С вопросами? Конечно, приходи. Все лучше, чем мне к тебе.
– Ага, ладно.
Он не стал продолжать, не стал говорить, что просилось с языка. Кивком простился и вышел. Послушал, как за его спиной защелкали замки ее двери. И пошел к лифту.
Глава 10
– Макс, не будь идиотом, – повысила голос Марина, высовываясь из-под одеяла по пояс. – Тебя вызывают в полицию повесткой. Это серьезно. От этого не принято отмахиваться.
– Да? Правда? Умная какая!
Макс бегал по ее спальне в одних трусах, без конца хватаясь за голову. Странная боль, зародившаяся с похмелья еще пару дней назад, еще в Питере, так до конца и не отпускала. Ему даже стало казаться, что он болен какой-то страшной неизлечимой болезнью. Следовало бы пойти в больницу, провериться. Или лечь на обследование. Но какое там! Маринка, не успел он войти в квартиру, сунула ему под нос повестку с требованием явиться по адресу, где располагалось отделение полиции. К капитану Вихрову Егору Ивановичу. Максу почему-то в этом сочетании имени и фамилии сразу пригрезились муки адовы, угрожающие конкретно ему. И песня сразу вспомнилась про вихри враждебные. Хоть и не в тему, казалось бы, но вспомнилась.
– Я приду с повесткой, а выйду в кандалах?
– С чего вдруг? – искренне удивилась Марина, рассматривая нервного друга так, будто видела впервые.
Почему она с ним? Что ей в нем понравиться могло? Он же…
Некрасивый, слабый, истеричный и лживый. Он наврал ей про задержание в Питере. Наврал. Она звонила на ресепшн в ту гостиницу, где он всегда останавливался. Прикинулась разволновавшейся родственницей. И задала кучу вопросов растерявшейся дежурной. Ответы получила размытые, без конкретики. Но выяснила главное: ночь, о которой с таким трагизмом в голосе ей рассказал ее возлюбленный, он провел в номере. Как завалился в него около полуночи, так и не выходил сутки. До тех пор, пока номер не сдал. И с ним совершенно точно все в порядке. И волноваться ей – переполошившейся родственнице – совершенно ни к чему.
